In nuptias Iuliae et Manlii
60 ← Catullus 61 / Catvlli Carmen LXI→ 62
Несколько строф в тексте посвящено юноше-наложнику жениха, от которого тот теперь вынужден отказаться, этот гомосексуальный мотив в некоторых переводах камуфлируется.
LXI. epythalamius Iunie et Mallii
Collis o Heliconii
cultor, Uraniae genus,
qui rapis teneram ad virum
virginem, o Hymenaee Hymen,
o Hymen Hymenaee…
Подстрочный перевод
You who dwell on Helicon Hill, sprung from Urania, who carry off the gentle virgin to her mate, O Hymenaeus Hymen, O Hymen Hymenaeus!
Twine round your temples sweet-smelling flowers of marjoram; put on your gold-tinted veil; lighthearted here, come here, bearing on snowy foot the golden-yellow sandal:
And afire with the joyous day, chanting wedding melodies with ringing voice, strike the ground with your feet, with your hand swing aloft the torch of pine.
For Vinia—fair as Venus dwelling in Idalium when came to the Phrygian judge—a virgin fair, weds Manlius amid happy auspices.
She, bright-shining as the Asian myrtle florid in its branches, which the Hamadryads nurture for their pleasure with besprinkled dew.
So come then! convey your approach here, leaving the Aonian cave in cliffs of Thespiae, over which flows the chilling stream of Aganippe.
And summon homewards the mistress, eager for her new husband, firm-prisoning her soul in love; as tight-clasping ivy, wandering here and there, wraps the tree around.
And also you, upright virgins, for whom a like day is nearing, chant in cadence, singing “O Hymenaeus Hymen, O Hymen Hymenaeus!”
That more freely, hearing himself to his duty called, will he bear here his presence, Lord of honorable love, uniter of true lovers.
What god is worthier to be sought by anxious lovers? Whom of the celestials do men worship more greatly? O Hymenaeus Hymen, O Hymen Hymenaeus!
You for his young the trembling father beseeches, for you virgins unclasp the belt from their breasts, for you the fearful bridegroom harkens with eager ear.
You deliver into the hands of the untamed youth that flower-like maiden, taken from her mother’s bosom, O Hymenaeus Hymen, O Hymen Hymenaeus!
Without you Venus can do nothing suitable that good repute sanctions; but she can, with you willing. Who dares to be compared with such a god?
Without you, no house can produce heirs, no parent be surrounded by offspring; but they can, with you willing. Who dares to be compared with such a god?
And lacking your rites no land can give protection to its territory; but it can, with you willing. Who dares to be compared with such a god?
Unbolt, open the gates: the virgin is here. See how the torches shake their gleaming locks? …
… Her natural modesty detains her: hearing this the more, she weeps because she must go.
Cease your tears. For you there is no peril, Aurunculeia, that any woman more beauteous will ever see the light of day coming from Ocean.
You are like the hyacinth flower, which stands aloft amid varied riches of its master’s garden. But you delay, day slips by: advance, new bride.
Advance, new bride, it it now seems right, and listen to our speech. See how the torches shake their glittering tresses: advance, new bride.
Nor is your man a fickle husband, given to ill adulteries, seeking shameless acts, ever wishing to lie away from your soft breasts,
But as the lithe vine among neighbouring trees doth cling, so shall he be enclasped in your embrace. But day slips by: advance, new bride.
O nuptial couch which for all … with feet of ivory white.
What joys are coming to your man in fleeting night, in noon of day, let him rejoice! but day slips by: advance, new bride.
Raise high, O boys, the torches: I see the gleaming veil approach. Come, chant in cadence, “O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus.”
Nor longer silent is lewd Fescinnine jest, nor, favorite, hearing your master’s love has flown, deny the nuts to the boys.
Give nuts to the boys, O listless favorite; long enough have you played nuts: now you must serve Talassius. O favorite, give the nuts!
The country wives were dirt to you, O favorite, but yesterday: now the barber shaves your face. Wretched, wretched favorite, give the nuts.
They will say when the bridegroom has been annointed that you can scarce abstain from your hairless boys: butabstain! O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus.
We know that these delights were known to you only when lawful: but to the wedded these same no more are lawful. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
You also, bride, what your husband seeks beware of denying, lest he go elsewhere in its search. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
Look, your husband’s home is yours, influential and goodly, allow it to serve you (O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!)
Until white-haired old age, shaking your trembling brow, nods assent to everything. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
Bring with good omen your golden feet across the threshold, and go through the polished doorway. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
Look! your husband alone within, lying on Tyrian couch, all-expectant waits for you. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
No less than in yours, in his breast burns an inmost flame, but more deeply inward. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus!
Release the maiden’s slender arm, boy with crimson-bordered toga: now let her approach her husband’s couch. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus.
You good women of fair renown to aged spouses, put the maiden to bed. O Hymen Hymenaeus io, O Hymen Hymenaeus.
Now you may come, bridegroom: your wife is in the bedroom, with face brightly blushing as white parthenice amid ruddy poppies.
But, bridegroom (so help me the heaven-dwellers) in no way less beautiful are you, nor does Venus slight you. But the day slips by: on! do not delay.
You have not delayed for long, now you are coming. Kindly Venus will help you, since what you desire you take publicly, and do not conceal true love.
Whoever wishes to keep count of your many thousand games, first let him make an accounting of the number of Africa‘s sands and the glittering stars.
Play as you like, and speedily give heirs. It does not become so old a name to without children, but from similar stock always to be generated.
A little Torquatus I wish, from his mother’s lap reaching out his dainty hands, and smiling sweetly at his father with lips apart.
May he be like his father Manlius, and easily acknowledged by every stranger, and by his face point out his mother’s faithfulness.
May such praise confirm his birth from true mother, such fame as rests only with Telemachus from best of mothers, Penelope.
Close the doors, virgins: enough we’ve played. But, fair bride and groom, live you well, and diligently fulfil the office of vigorous youth.1
Краткое содержание (по Фету)
О Гимен, сойди с Геликона (1–15) на бракосочетание Винии с Манлием (– 25) и зови ее в дом молодого (– 35)!
И вы, девы, призывайте бога (– 45)!
Похвалы Гимену (46–75).
Дева, явись (76–120).
Сюда включена (86–93) хвала невесте, жениху (101–109) и брачному ложу (111–119).
Появившуюся новобрачную мальчики должны с факелами провожать в дом супруга (121). В это время должны раздаваться обычные насмешки над наперсником молодого (126–140).
Наставление новобрачным (150–151).
Новобрачную переносить через порог (– 170) и praetextatus дружка должен ее, ввиду ожидающего супруга, провести в брачную комнату (– 185) к ожидающим ее старушкам (– 190).
Тут появляется жених (200).
Вторичная хвала новобрачной (192–195) и новобрачному (196–199), коего прибытие дает повод к прославлению их любви (– 210) и добрым пожеланиям будущему потомству (– 230).
Прощальные слова (231–235).
Переводы
М. Амелин (2005)
О жилец Геликон-горы, сын
Урании, нежную
умыкающий девушку к
мужу, о Гименей-Гимен, о
5 Гимен-Гименею,
благовонной душицею
вкруг висков обвяжись, и к нам,
взяв огнистый покров, явись
весел, вдев белоснежные
10 в обувь желтую ноги,
и, взволнованный радостным
днем, приветствуй венчание,
возглашай заклинания,
топай оземь, сосновою
15 потрясая свещою!
Ибо Юния Манлию,
как Венера-Идалия
судодею Фригийскому,
поручает себя, — с благим
20 знаком дева благая,
как цветущая веточка
мирта лучшего в Асии, —
оный Гамадриадами
всхолен для любования,
25 поливаем росою.
Приходи же, не мешкая,
к нам, оставив Аонии
долы с кручами Феспия,
орошенные Нимфою
30 и Аганиппой прохладной,
и вводи-ка хозяюшкой
в дом невесту, обнявшую
так любимого жадно, как
плющ рыскучий вкруг дерева
35 обвивается, цепок.
Вы же, девушки чистые,
для которых такие же
дни настанут когда-нибудь, —
вместе: «О Гименей-Гимен,
40 о Гимен-Гименею!» —
веселей, чтоб, не мешкая,
вам внимая, к обязанно-
стям своим приступил бы уж
вождь Венеры благой, благих
45 сочетатель любовей.
Бог какой донимаем столь
любящими-любимыми?
Чтут кого небожителей
больше, о Гименей-Гимен,
50 о Гимен-Гименею?
Всяк родитель зовет тебя
к милым чадам, и девушки,
пояски развязавшие,
чуткий слух обратил к тебе
55 новобрачный, робея.
В руки юноше грубому
ты малышку цветущую
отдаешь с материнского
лона, о Гименей-Гимен,
60 о Гимен-Гименею.
Без тебя благодати нет,
что молвой одобрялась бы,
от Венеры, — с тобою же —
сколь угодно. Сравнится ли
65 бог какой-нибудь с этим?
Без тебя опустеет дом,
ведь хозяин останется
без потомства, — с тобою же —
сколь угодно. Сравнится ли
70 бог какой-нибудь с этим?
Прекратись твои таинства —
и границам защитников
не даст родина, — с ними же —
сколь угодно. Сравнится ли
75 бог какой-нибудь с этим?
Распахнитесь пред девою,
двери! — Зришь ли, как светочи
треплют с ребром локонов.
………………….
80 ……………….
………………….
………………….
стыд природный мешает ей, —
плачет, им заворожена,
85 а ведь надо идти-то.
Ну не плачь! ибо вне ты, Ав-
рункулея, опасности,
и прекраснее женщины
не увидит пресветлого
90 дня восход с Океана.
Так в саду распускается
пестром цвет иакинфовый
у хозяина знатного.
Ты же медлишь, исходит день,
95 — новобрачная, выйди.
Новобрачная, выйди, коль
ты не против, и выслушай
нас. Узри же, как светочи
треплют золотом локонов, —
100 новобрачная, выйди.
Твой бесстыдно развратничать
муж, порыву преступному
легкомысленно следуя,
не осмелится, нежные
105 эти бросив сосочки,
ведь, лозой как обвитому
гибкой дереву намертво,
так твоими объятьями
быть ему, но исходит день, —
110 новобрачная, выйди.
О постель, всевозможными
……………………
……………………
……………………
115 ложа белою ножкой,
доставляя хозяевам
удовольствия, коими
зыбкой ночью ли, в полдень ли
радует! Но исходит день, —
120 новобрачная, выйди.
Выше, юноши, светочи! —
Вон огнистый покров мелькнул.
В путь, и вместе воспойте-ка:
«Ой Гимен-Гименею ой,
125 ой Гимен-Гименею!»
Раздаются потешные
скоморошины, мальчиков
угощает орешками
господином отставленный
130 от любови наложник.
Дай, наложник оставленный,
им орешков, — достаточно
наигрался орешками:
послужи-ка Талассию.
135 Дай, наложник, орешков!
Лишь намедни бабенками
ты, наложник, гнушался, но
вот уже и цирюльником
брит. Ах, бедный-несчастненький,
140 дай, наложник, орешков!
Скажешь, трудно женатому
от юнцов напомаженных
воздержаться, — но воздержись!
Ой Гимен-Гименею ой,
145 ой Гимен-Гименею.
Знаем, всё, что дозволено,
ты познал, но женатому
это всё не дозволено.
Ой Гимен-Гименею ой,
150 ой Гимен-Гименею.
Ты, жена, если просит твой
муж, давай — не отказывай,
а не то он к другим пойдет.
Ой Гимен-Гименею ой,
155 ой Гимен-Гименею.
Твоего пред тобою дом
мужа, крепок и благостен, —
в нем ты будешь хозяйничать
(ой Гимен-Гименею ой,
160 ой Гимен-Гименею)
до трясущейся старости,
седовласой и немощной,
безразлично кивающей.
Ой Гимен-Гименею ой,
165 ой Гимен-Гименею.
По благому обычаю
чрез порог перешагивай
мимо створок начищенных.
Ой Гимен-Гименею ой,
170 ой Гимен-Гименею.
Глянь-ка, муж твой прилег уже
на подушечки Тирские,
все тебя дожидаючи!
Ой Гимен-Гименею ой,
175 ой Гимен-Гименею.
Он сжигаем и пламенем
задушевным не менее
твоего, — даже более.
Ой Гимен-Гименею ой,
180 ой Гимен-Гименею.
Локоточек малышечки,
дружка, выпусти, — к мужниной
ей постели пора бы уж.
Ой Гимен-Гименею ой,
185 ой Гимен-Гименею.
Вы же, единомужницы,
благочестные тетушки,
уложите малышечку!
Ой Гимен-Гименею ой,
190 ой Гимен-Гименею.
Не пора ли входить уже,
муж? — Супружница в спаленке,
ясным ликом цветущая
ярче белого девника
195 да или желтого мака.
Не дадут небожители
мне соврать! ты не менее,
муж, прекрасен, Венерою
не забыт. Но исходит день, —
200 отправляйся ж, не медли!
Ты не слишком медлителен,
и с Венериной помощью
уж идешь, так как, видимо,
жаждешь-жаждешь, благой своей
205 не скрывая любови.
Пусть и лучики звездные,
и пески Африканские
исчйслит предварительно
тот, кто ваших задумает
210 игр исчисливать тыщи.
Вам играть, как захочется,
и детей наживать! Не след
оставаться столь древнему
без наследников роду, но —
215 прирастать постоянно.
Чтоб младенец Торкватушка,
на коленях у матушки
сидя, ручки протягивал
к папе, сладко смеялся бы,
220 губки приоткрывая.
Пусть походит на Манлия
и легко посторонними
ото всех отличается,
личиком целомудрие
225 матушки выражая.
Славу добрую матушки
пусть сынок унаследует,
как от лучшей из матерей
Пенелопы воспринята
230 Телемахом известность.
Девы, двери захлопните! —
наигрались мы досыта.
Жить, супруги, вам счастливо,
службу младости радостной
235 исполняя прилежно!
Аноним из журнала «Собеседник» (1850)
Эпиталама, по обыкновению, начинается обращением к Гименею, которого греки и римляне представляли в виде прекрасного юноши, только что вышедшего из детского возраста. Поэт приглашает его сойти к пирующим, с челом, увенчанным душистыми травами, с весельем в глазах, в желтой обуви, надетой на белоснежные ноги.
«И, воодушевись весельем этого дня, спой нам свадебную песню, пристукивая ногами в землю, потрясая в руках смолистым светильником!
«Подобная идалийской богине, когда она предстала на суд перед Фригийским пастухом, Юлия соединяется с Манлием, и предвещания благотворны непорочным супругам.
………………………………………………………………………………………
«Веди же сюда владычицу этого жилища, сплети ее пламенную душу с любовью юного супруга, как верный плющ оплетает тысячью изгибов дерево, им охваченное.
«И вы, непорочные девушки, для которых скоро засияет подобный же день, поите также, пойте все хором: Бог супружества, о Гимен, о Гимен, бог супружества!»
Затем следует похвала богу супружества, поставленному превыше всех богов: отец семейства, часто дрожа, призываем его для своих детей; для него юная дева развязывает свой пояс; без него не бывает потомства у людей, роды прекращаются, народы ослабевают, им некого посылать на свою границу с оружием для защиты своих нрав.
Потом опять следует ряд картин, светлых как видения молодости, легких и изящных как древние фрески или. рисунки на старых вазах. Юлия стыдливо идет к дому своего супруга; она плачет и наивно задерживает шаг, она высится как гиацинт, расцветший в саду богатого хозяина. Золотой огонь венчальных факелов колеблется; они словно потрясают своими пламенными волосами.
«Осуши свои слезы, не бойся. Знай, дочь Аврункула, что никогда, никогда более прелестная супруга не будет смотреть поутру на светлый день, поднимающийся из волн».
Заметим это обращение. Чтоб ободрить невесту и прекратить ее страх, поэт говорит, что она прекраснее всех молодых женщин, настоящих и будущих. Черта тонкая и прекрасная, хотя и тут проглядывает лукавство Катулла.
Потом поэт обращается к супругу, который, «клянусь богами, столь же прекрасен», которого «Венера не забыла своими дарами», восхваляет его непорочность и вместе с тем рассказывает про юного Манлия такие истории, от которых у современного читателя волосы дыбом станут. Дело в том, что у римлян были свои понятия о нравственности: непорочным у них назывался человек, уважающий чужих жен и не вносящий позора в семейства; пример Овидия доказывает, до какой степени пороки такого рода были ненавистны римлянам. А за тем всякий богатый человек мог предаваться величайшему разврату, не навлекая на себя нарекания. Этою-то особенностью и объясняется чистая патриархальность римских семейств, существовавшая во всей силе рядом с гибельным растлением нравов того же самого общества.
Восхвалив обоих супругов, перемешав новые воззвания к Гименею с прекрасными картинами взаимных ласк Манлия и его Юлии, Катулл оканчивает свою эпиталаму такими нежными желаниями:
«И пусть сыновья будут плодом вашей любви: потомство нужно такому высокому племени; оно должно наполняться само собою.
«Я хочу, чтоб малютка Торкват, лежа на груди матери, протягивал к отцу свои нежные ручонки и сладко улыбался ему своими полуоткрытыми губами.
«Пускай он будет похож на своего отца, и пусть, глядя на это сходство, даже чужие люди воздают хвалу его непорочной матери……………
«Запирайте же дверь, молодые девушки; пора прекратить наши песни. Будьте счастливы, молодые супруги, и пусть ваша свежая молодость долго, долго будет пользоваться благодеяниями Афродиты».
С. Кабаков (2009)
Свадебная песнь Виннии и Манлия Торквата
О, горы Геликонской
житель — чадо Урании,
тонких ветвесплетений вихрь
дев и юношей, о, Гимен,
о, Гимен Гименейе,
кудри свежим венком увей
майорана духмяного,
пламя брачной фаты неся,
нежно-белой ногой ступай
в желтой обуви легкой,
восторгаясь веселым днем,
гимн свадебный стройно грянь,
вторя ритму приплясом ног,
завлекая, в руке тряся
смольный факел сосновый!
Словно Виния Манлию,
в миг, лишь выбор Париса пал
на Киприду, во Фригии,
будешь лучшей из лучших ты,
чисто благостной девой,
буйным цветом затмивши
ветвь Азийского мирта,
что при играх Гамадриад
омывается утренних роз
животворной росою.
Так давай же, бог, оставляй,
брось тенистую Теспию,
гроты тех Аонийских скал,
где серебряно сверху льет
хлад ручьев Аганиппа.
В дом возлюбленную введи,
жаром страсти она нова,
ум ее любовью обвей,
так по дереву цепкий плющ,
обвиваясь, блуждает.
Вы, священную девственность
в дар неся великому дню,
гулким словом взываете
стройной песни: о, Гименей Гимен,
о, Гимен Гименейе.
Соблазнительный слыша зов,
к дивным действам своим спеша,
пусть проявит к вам милость бог,
светозарной Венеры благ
щедрый древний даритель.
Бог какой всех любимее
для любимых и любящих?
Кто превыше из всех богов
для людей? О, Гимен, Гимен,
о, Гимен Гименейе.
Тотчас трепет и страх отца —
он придет к тебе и, затянутый,
с лона пояс сорвет, стыдясь
перед страстию юною
золотого супруга.
Он сомкнет тебя всю в тебе,
в руки юноше передаст,
как охапку сухих ветвей
для пожара. О, Гименей,
о, Гимен Гименейе.
Для чего же Венеры власть,
слух о славе святых даров
и любови желанный плен,
если, бог, не одаришь мир
средоточьем цветенья?
Чем предстанет дом без тебя,
коль не деревом без ветвей,
без движенья и красоты,
если, бог, не одаришь мир
средоточьем цветенья?
Где охрана родных святынь,
где блюстители рубежей:
не лишится ли сил земля,
если, бог, не одаришь мир
средоточьем цветенья?
Вышибайте из петель дверь:
выйди, дева. Не чудо ли:
ярких факелов космы?..
………………………..
……………………….
……………………….
………………………..
Наконец-то чистейший стыд
прорывается в бурный плач
неподдельной слезою.
Брось рыданья! Не для тебя, Ав-
рункулея, ненужный страх;
ты теперь, как никто из дев,
из глубин Океана день
восхищаешь, встающий.
Так в пестреющем естестве
изобильных домов, в саду,
гиацинта цветет бутон.
Но не медли. Уходит день.
Появись, молодая.
Появись, дева. Если ты
ясно видишь и внял твой слух
нашей песне, глянь, как огни
полыхают златой грядой.
Появись, молодая.
То не твой молодой жених
на блудниц заглядится всласть,
твой не станет порочить чувств,
на твоей неземной груди
в яви грез пребывая
нежно, словно бы становясь
винограда густой лозой,
оплетающей стройный ствол,
лишь тебе и принадлежа,
лишь тебя вспоминая.
О, кровать, верно, всякому…
……………………………..
…………………………….
…………………………….
ножки белого ложа;
как оно оживает потом
многим счастьем, как в пляс пойдет
ночью, как посредине дня
затрясется! Но гаснет день:
появись, молодая!
Выше, юноши, факелы!
Вот уж вьется волной фата:
строгим гимном невесту встреть:
йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Как-никак, а еще не смолк
фесценнинских острот восторг.
Все орехов мальчишки ждут.
Дай орехов юношам, дай,
упраздненный любовник.
Дай орехов юношам, дай,
друг бездарный! Не долго ль ты
развлекался орешками?
Веселится Таласий-вор.
Дай, любовник, орехов.
Позабросил ты все дела,
брат-отступник, а тут, на днях,
послуживший тебе слуга
сделал бритым твое лицо.
Дай, любовник, орехов.
Говорят, что дурная блажь
опаляет еще тебя?
Успокойся, отбрось ее!
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Ты в амурностях преуспел
и не можешь забыть утех;
не для мужа они совсем.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Дева, мужа не отвергай,
будь доверчивей и нежней,
чтобы он не искал иной,
йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Вот тебе и богатый дом,
крепость суженого твоего,
будет он теперь и твоим, —
йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе, —
до времен, пока седина
блеском зим не отымет все,
не согнет непомерно. И
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
В предвкушеньи благом пройди
золотою ногой порог,
самой гладкой двери коснись.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Ты предствь, как возлег супруг
на тиранской постели — весь,
весь к тебе обращенный.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Внешне вздох его, как и твой,
тонким пламенем чуть объят,
но внутри — непосильным.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Ты рванись естеством руки, —
не держите ее, сваты, —
к спальне мужа, девица.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Вы, почтенные женщины,
умудренные опытом,
в дом ее проводите.
Йо Гимен, Гименей ио,
йо Гимен Гименейе.
Вот теперь твой черед, супруг:
в брачной спальне твоя жена
у порога цветет красой —
то белее ромашки лик,
то пурпурнее мака.
Ты, супруг, будь уверен сам,
что ты тоже сокровище,
красоты ты Венерою
не лишен. Но уходит день:
приступай и не медли.
Не надолго был скован ты.
Заспешил. Благ Венериных
будет вам, так как ты открыт
и ни страсти, ни радости
не таишь от любимой.
Ни песчинок всей Африки,
ни сияющих в небе звезд
невозможно узнать число, —
так и ваших любовных игр
скрыты тысячи тысяч.
Будьте смелы в игре любви,
с передышкой на краткий миг:
не годится, чтоб древний род
потерял свое имя враз,
не исполнив продленья.
И малютке Торкватику
с лона матери нежного
вскоре пусть пожелается
руки дивно подать отцу,
ротик чуть распахнувши.
Темпераментом будет он
весь в отца, по чертам лица
пусть любой видит, чей он сын;
целомудрия матери
будет мальчик исполнен.
Ведь о матери слух благой
возвышает и сына честь:
так прославился Телемах
в целомудреннейших лучах
Пенелоповой славы.
Дверь захлопните, девицы,
порезвились достаточно.
Счастья вам, обрученные.
Поступайте как путные
в пору юности вольной.
П. Львов (1801)
Эпиталам Манлию и Юнии2
О прекрасный сын Урании, на Геликоне обитающий! ты заключаешь юную деву в объятия супруга. О Гимен! о Гименей! увенчай чело твое благоухающими цветами; возьми брачный покров! приди сюда исполнен радости. Желтая обувь да покроет твои белоснежныя стопы!
Притеки сюда спешно во всерадостный день сей! воспой велегласно брачную песнь; рази землю легкими скоками: потрясай пылающим в руке твоей светочем.
Непорочная Юния подобна Киприде, когда, оставя она рощи Идалийския, предстала взору Фригийскаго пастыря, взору судьи прелестей ея.
Она такова точно, как мирт цветущий, коим Гамадриады не могуг вдоволь налюбоваться, и которой кропят они слезами Авроры.
Сюда гряди, Гимен! выди из пещер скалы Аонийской, кою Нимфа Аганиппа омывает прохладными волнами своими.
Приведи всевожделенную супругу в черток младаго супруга, приторгни ко ней сердце его самою страстною любовию, как извивающийся плющ прилеплен бывает к древу, его питающему.
…………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………
Отверзайте врата! младая супруга шествует; светочи ярко пылают. Но вы долго медлите; солнце закатывается. Гряди, юная супруга!
Милая стыдливость препинает стопы ея; слезы ея усугубляются, зане должна она приближиться. Но вы долго медлите; дневный свет меркнет. Гряди, младая супруга!
Юния подобна лишь только распустившемуся яцинту, который высится в саду, различными цветами испещренном, и который возрощен богатым обладателем. ………….
…………………………………..
Как гибкия лозы винограда обвиваются вокруг близких к ним древес, тако Манлий да прижмет тебя к персям своим, любовию пламенеющим. Но день оканчивается; гряди, юная супруга!
………………………………….
………………………………….
Стократ щастливый супруг; тебе дозволено теперь приближиться. Прекрасная супруга твоя уже на брачном ложе; алыя уста ея и белорумяныя ланиты подобны розам, лилеям и пышному маку.
Супруг не менее ея одарен красотою (свидетельствуюсь в том всеми богами); Киприда наделила его всеми щедротами ея. Но день свершился поспешай, не медли!
………………………………..
……………………………….
Toт, кто бы вознамерился исчислить ваши нежныя ласки, скорее бы перечел пески Ливийские и число звезд, блистающих во время нощи.
Предавайтесь всем восторгам любви вашей! ничто вам не препятствует; дайте нам скорее милых чад. Должно ли племени, столь древнему, не иметь потомков? Нет! да будут они из рода в род бепрерывно.
О, сколь восхитительно зреть у груди матерней младаго Торквата, простирающаго нежныя руки к отцу своему, и улыбающася ему полуотверстыми, младенческими устами3!
Да будет он толико сходственен с родителем своим Манлием, чтоб иноплеменник при первом на него взгляде познал в нем сына его! И сия толь разительная сходственность да возвестит каждому о целомудрии его матери!
……………………………………………
……………………………………………………
Д. Ознобишин
Отрывок из эпиталамы
(Из Катулла)
…………………………………….
Как юный цвет полей, родясь в тени безвестной,
Серпом не тронутый, в дали от тучных стад,
Питаемый росой, цветет в красе небесной,
И многих юношей и дев пеняет взгляд;
Усеченный жнеца безжалостной рукою,
Теряет красоту — и цвет его спадет,
К земле склоняется, и утренней порою,
Ни дев, ни юношей к себе не призовет,
Так дева юная мила для всех бывает;
Утратив нежный цвет невинности своей,
Уже ни юношей, ни дев не привлекает,
Гимен, младой Гимен, приди к нам Гименей!
А. Пиотровский (1929)
Венчальная песня на свадьбу Манлия Торквата и Винии Аврункулеи
Ты, холмов Геликонских страж,
Сын богини Урании,
К мужу – деву ведущий бог,
Славься, бог Гименей-Гимен!
5 О, Гимен-Гименей – о!
В кудри пестрый вплети венок,
Повилики душистый цвет,
С золотою примчись фатой,
Белоснежной ноги ступню
10 Желтой кожей обувши.
Будь веселым в веселый день,
Песне свадебной дружно вторь.
Звонким голосом песню пой,
В землю бойко ногою бей,
15 Факел смольный поднявши.
Нынче Манлию – Виния,
Как Венера во Фригии
К пастуху для любви пришла,
В жены добрые, в добрый час
20 Обручается дева.
Словно веточка нежных мирт
В томной сени азийских рощ,
Что дриады для сладких игр
Цветом розы взлелеяли
25 И вспоили росою.
Поспеши же, ускорь полет.
Кинь Феспийской пещеры тень,
Эонийский оставь предел,
Где с горы леденистый ток
30 Нимфа льет Аганиппа.
В новый дом госпожу зови,
Мужа с трепетом ждет она.
Нежной страстью ее свяжи,
Так бродячий, ползучий плющ
35 Вяжет дерева ветви.
Вы же, девушки чистые,
Ждет и вас ведь такой же день,
Бога свадеб зовите в лад,
Пойте, о Гименей-Гимен!
40 О, Гимен-Гименей – о!
Пусть услышит он дружный зов.
Пусть к работе своей спешит.
Пусть приходит, веселый бог,
Он – счастливой любви вожак,
45 Добрых свадеб строитель!
Кто из вышних милей всего
Вам, любовников робкий рой?
Кто священней из всех богов?
Бог венчальный, Гименей-Гимен!
50 О, Гимен-Гименей – о!
Веря в счастье детей своих,
Ждет отец тебя! Девушка
Пояс свой отдает тебе.
Жадным ухом шагам твоим
55 Муж влюбленный внимает.
Ты – цветущую девочку
Отрываешь от матери,
Силе юноши пылкого
Отдаешь ее, свадеб бог.
60 О, Гимен-Гименей – о!
Без тебя и Венеры власть
Доброй славы не может дать
Чувству страстному. Может все, –
Чуть захочешь ты. Кто ж с тобой,
65 Бог, посмеет сравниться?
Без тебя запустеет дом,
Нет в нем детских улыбок, нет
Внуков крепких. Но будет все,
Чуть захочешь ты. Кто ж с тобой,
70 Бог, посмеет сравниться?
И страна без святынь твоих
Безоружна. Защитников
Нет у ней. Но найдет сынов,
Чуть захочешь ты. Кто ж с тобой,
75 Бог, посмеет сравниться?
Прочь засовы! И настежь дверь!
Вот невеста. Гляди, горят
78 Пряди пламенных факелов4.
83-84 Медлит девушка. Стыд связал.
85 Плачет. Надо идти ей.
Полно плакать, о, Виния!
Страх напрасен. Не жди беды.
Знай, красивее девушки
Не видал еще день, из волн
90 Океана встающий.
В дорогом богача саду,
За оградой, от всех таясь,
Так цветет гиацинта цвет.
Что ж ты медлишь? Уходить день
95 Подойди, молодая!
Подойди, молодая! Глянь!
Будь смелее! Послушай песнь!
Золотою игрой горят
Пряди факелов в снопьях искр.
100 Подойди, молодая!
Нет! на темный соблазн твой муж
Не польститься. Не станет, знай,
Вероломных искать утех,
От твоей молодой груди
105 Не уйдет, пресыщенный.
Словно гибкая ветвь лозы
Держит дерева крепкий ствол,
Так в объятьях твоих супруг
Будет счастлив. Но гаснет день.
110 Подойди, молодая!
111 О, постель, ты у каждого….
………………………………………5
115 Ножки белой кровати.
Сколько ласки и радостей
Мужа ждет в тишине ночей,
Сколько неги в полдневный час
Ждет свастливца! Но гаснет день.
120 Подойди, молодая!
Выше факелы! Мальчики!
Вот идет в золотой фате
Молодая. Так пойте в лад!
О, Гимен! О, венчальный бог,
125 О Гимен-Гименей – о!
Пусть раздастся насмешек звон,
Фесценинских острот игра,
Шаловливым мальчишкам пусть
Дружка, друга теряя страсть,
125 Не жалеет орехов.
Дай мальчишкам орехов, дай!
Праздный дружка! Довольно сам
Забавлялся орешками.
Богу свадеб служи теперь.
130 Дай мальчишкам орехов!
Ах, вчера, ах сегодня лишь
Презирал поселянок ты.
А теперь уже кудри сбрил
Нож жестокий цирульника.
140 Дружка, дай же орехов!
Есть слушок, молодой жених,
Что друзей и тебе своих
Жаль покинуть. Покинь их все ж!
Бога свадеб прославь! Гимен!
145 О, Гимен-Гименей – о!
Знаем, знаем, дозволенным
Предавался ты радостям.
Мужу все ж не подстать они.
О, Гимен! О, венчальный бог!
150 О, Гимен-Гименей – о!
Молодая жена и ты
Будь добра, если просит муж,
Чтобы он не искал добрей.
О, Гимен! О, венчальный бог!
155 О, Гимен-Гименей – о!
Погляди: это мужа дом.
Он обилен и весь богат.
Навсегда будет он твоим.
О, Гимен! О, венчальный бог!
160 О, Гимен-Гименей – о!
До поры, как виски твои
Побелит серебро годов,
Когда старость кивнет, грустя.
О, Гимен! О, венчальный бог!
165 О, Гимен-Гименей – о!
Перейди же в счастливый час
Золоченой ногой – порог,
И блестящую дверь открой.
О, Гимен! О, венчальный бог!
170 О, Гимен-Гименей – о!
Там за дверью, взгляни, супруг
На подушках тирийских ждет,
Он желает одну тебя!
О, Гимен! О, венчальный бог!
175 О, Гимен-Гименей – о!
Как и ты, он пылает весь.
Страсть и нежность сжигают грудь.
Нет – двойной его пламень жжет.
О, Гимен! О, венчальный бог!
180 О, Гимен-Гименей – о!
Сват веселый! Оставь теперь
Руку девочки круглую.
В спальню мужа идет она.
О, Гимен! О, венчальный бог!
185 О, Гимен-Гименей – о!
Вы же, женщины, долгий брак
И счастливый узнавшие,
Отведите невесту в дом,
О, Гимен! О, венчальный бог!
190 О, Гимен-Гименей – о!
Эй, ты! Можешь войти, жених!
Молодая невеста ждет.
Кто красою сравнится с ней?
Щеки белы, как девий цвет,
195 Губы – мака алее.
Свет-жених, да спасет меня
Сила вышних, красив и ты!
Не обижен Венерою!
Всем хорош! Но уходит день!
200 Подойди! И не медли!
Нет, не долго замешкал ты.
Вот идешь. Пусть Венера к вам
Будет доброй! Ты страсть открыл.
Молодой не таил любви
205 Под стыдливостью робкой.
Тот пески африканских недр
И мерцающих в небе звезд
Мириады сочтет пускай,
Кто бесчисленность ваших игр
210 Подсчитать пожелает.
Так ласкайтесь, любитесь всласть
И родите детей! Нельзя,
Чтоб старинный и славный дом
Без детей оставался. Нет,
215 Обновляться он должен.
Пусть малютка, живой Торкват,
С лона милого матери
Ручки нежно протянет,пусть
Встретит сладким смешком отца,
220 Губки чуть приоткрывши!
Пусть лицом будет он в отца,
В Манлия! Пусть легко узнать
Будет каждому, чей он сын.
Скромность матери милой пусть
225 Будет жить в его глазках!
Слава матери доброй пусть
Увенчает и сына жизнь
Как от матери некогда
Телемаха прославило
230 Пенелопы величье!
Дверь закройте, вы, девушки,
Мы довольно натешились.
Счастье вам, новобрачные!
Долгий век, и счастливый брак!
235 Чтите юности силу!
— О. Славянка (2009) —
В. Соснора (1991)6
О холма Геликонского
Житель, отпрыск Урании,
Ты, невесту похитивший
Жениху, — Гименей-Гимен,
5 О Гимен-Гименей!
Окружи же виски цветком,
Майораном благоухай,
С огнецветной фатой сюда
Ты иди белою стопой,
10 В обувь алую вдетой.
Ты, пришедший в день радости,
Начинай песнопения,
Ноты звонкого голоса
Пой и в землю ногами бей,
15 В руки — факел сосновый!
Ведь Виния за Манлия,
Как пастушка Идалия,
Как Венера в фригийский суд,
При знаменье благой судьбы
20 Дева замуж выходит.
Дева в цвете и славится,
Будто бы азиатский мирт
У великих Гамадриад, —
Им они забавляются
25 И водою питают.
Так спеши, приходи скорей,
У Феспийской скалы покинь
Аонийских пещер ряды, —
Оросит холодящая
30 Нимфа их Аганиппа.
Позови же невесту в дом
И любовью ее обвей
К молодому мужу, как плющ
Цепколистый со всех сторон
35 Дерево обвивает.
Хором, девушки чистые,
Запевайте, ведь и у вас
В жизни будет такой же день,
Пойте — о Гименей-Гимен,
40 О Гимен-Гименей.
Чтоб, услышав вас, лучше бы
Службу брачную выполнил,
Шаг направив быстрей сюда,
Друг Венеры и по любви
45 Браком всех сочетатель.
Кто же в мире и прежде всех
Бог любимых и любящих?
Кто людьми почитается
Больше всех небожителей?
Это — о Гименей-Гимен,
50 О Гимен-Гименей!
Тебя к детям зовет отец
Боязливый, а девушки,
Пояс сняв, складки распрямят.
С опасеньем, напрягши слух
55 Ждет тебя новобрачный.
Ты жестокому юноше
В руки деву-цветок-дитя,
Отрывая от матери,
Отдаешь — Гименей-Гимен,
60 О Гимен-Гименей!
Без тебя нет Венере дел,
Что одобрила бы молва,
Что во благо, но это же
Множится с твоей помощью.
65 Кто с тобою сравнится?
Без тебя ни единый дом
Не родит. На кого отцу
Опереться? — Но это же
Множится с твоей помощью.
70 Кто с тобою сравнится?
/строки 71-75 в переводе пропущены/
Отворите дверей засов!
Дева движется. Факелы
Со сверкающей гривою!
…………………………………..
80 …………………………………..
…………………………………..
…………………………………..
Медлит девушка, и стыду
Повинуется, и сильней
85 Плачет, — время идти ей.
Но не плачь! Нечего уж,
Аврункулея, тревожиться,
Нет невесты красивее,
Ясный из Океана день
90 Выходя тебя видит.
Вот такой и в цветном саду
У хозяина, что богат,
Есть цветок гиацинтовый!
Но ты медлишь, уходит день,
95 Выходи же, невеста!
Выходи, молодая, и
Слушай, если захочется,
Наши речи. А факелы
С золотистыми гривами!
100 Выходи же, невеста!
Да не сбудется, чтобы муж
В будущем бы развратничал
И в бесчестье так низко пал,
Что хотел бы лежать вдали
105 От грудей твоих нежных.
Но как лоза вплетается
В те деревья, что около,
Так вплетется и муж в твои
Обе руки! Уходит день:
110 Выходи же, невеста!
Постелено
Ложе, что всем
…………………………………..
…………………………………..
…………………………………..
115 Ножкой белою ложа.
Многорадостен твой жених,
Будет радоваться он днем,
Ночью тоже твой господин
Будет рад! Но уходит день-
120 Выходи же, невеста!
Выше факелы, мальчики,
Вижу я, как несут фату!
Так идите и пойте в такт:
О Гимен-Гименей,
125 О Гимен-Гименей!
Пусть недолго молчит, лукав,
Фесценинских острот смешок,
Дай орехов мальчишкам ты,
Кункубино, смирившийся
130 Без хозяина ласки.
Дай мальчишкам, отставленный
Кункубино, достаточно
Ты игрался орешками,
Ждет хозяин Таласия.
135 Кункубино, орехов!
Презирал деревенских жен
Кункубино еще вчера,
А сейчас в парикмахерской
Бреют щечки бедняжечке,
140 Кункубино, орехов!
Но и трудно хозяину,
Как отвыкнуть от мальчиков?
Муж, отвыкни и так держись!
О Гимен-Гименей,
145 О Гимен-Гименей!
Всем известно, что только то,
Что положено, ты познал,
Но в мужьях не положено!
О Гимен-Гименей,
150 О Гимен-Гименей!
/в переводе пропущены строки 151-179/
Мужи к ложу идут, пора,
Деве тонкую отпусти,
Мальчик, руку в претексте7.
О Гимен-Гименей,
185 О Гимен-Гименей!
Вас, кого старики мужья
Чтут, о жены почтенные,
Усадите же девушку!
О Гимен-Тименей,
190 О Гимен-Гименей!
А теперь приближайся, муж,
Ждет жена в брачной комнате,
В цвет сияет ее лицо,
И ромашки оно белей,
195 И как маком — алеет.
Но и муж (небожители!),
Ты прекрасен не менее,
Не обижен талантами
От Венеры! Уходит день,
200 Торопись и не медли!
Не надолго замешкался,
Ты идешь. И иди, благой,
Да поможет Венеры знак,
Ты желаниям жить открыт
205 И любви не скрываешь.
Тот песка африканского
И мерцающих в мире звезд
Не сумеет назвать число,
Кто захочет вдруг подсчитать
210 Ваших игр много тысяч.
Так играйте, как хочется,
И рожайте! Столь древний род
Не останется без детей,
Он всегда возрождается,
215 Как ему подобает.
Я хочу, чтоб малыш Торкват,
Крепко обнятый матерью,
Ручки нежно к отцу тянул
С сладким смехом, чтоб у него
220 Ротик полуоткрыт был.
Пусть родится он весь в отца
Манлия, пусть легко его
Кто не знает, узнает вмиг!
Пусть лицо его подтвердит
225 Скромность матери тоже.
Пусть от матери славу он
В мире этом приобретет,
Как из лучших у лучшей сын,
Как единственной сын в веках
230 Телемах — Пенелопы.
Веселились мы вволю! Дверь
Закрывается, девушки.
Вам, супруги, желаю жить
В долгом браке счастливый век,
235 И да здравствует юность!
А. Фет (1886)
На бракосочетание Винии и Манлия8
Ты Геликона холмистого
Житель, потомок Урании9
К мужу ты мчишь всех смелее
Деву, о Гименея Гимен,
5 Гимен о Гименея.
Кудри цветами украсивши
Ты майорана душистыми,
С пышным покровом в чертоги10
Весел иди, желтой обувью11
10 Вырядив белые ноги.
Сам вдохновенный в веселый день
Брачную песнь припеваючи,
Гимн затяни голосистый,
В землю ногами бей, дланию
15 Факел вздымай ты смолистый!
Виния ныне за Манлия,12
Как идалийская некогда,13
Выбрав фригийца царица
В судьи, хорошая в добрый час
20 Замуж выходит девица.
Точно вкруг миртовой веточки,14
В Азии цветом осыпанной,15
Гамадриады толпою16
Холят богини любимицу
25 И напояют росою.
Так поспешай и покинь скорей
Грот афинский, таинственный17
Ты под Теспии скалами18
Сверху которых холодными
30 Льет Аганиппа струями.
В дом ты его госпожу зови,
С новым супругом свяжи ты ей
Мысли любовью горячей,
Словно бы плющ, что и там и сям
35 Дерево обнял бродячий.19
Тоже и вы, непорочные
Девы, которым подобного20
Дня бы дождаться скорее,
Пойте: о Гименея Гимен,
40 Гимен о Гименея.
Чтобы заслыша усердие,21
Не замедляяся шел сюда
Собственной службы рачитель,
Доброй Венере предшествуя,
45 Доброй любви устроитель.
Боле желанный какой же Бог22
Может быть призван влюбленными?
Кто из небесных милее
Людям? О Гименея Гимен,
50 Гимен о Гименея.
Сам и дрожащий к своим тебя
Кличет родитель, и жертвуют
Поясом девы нарядным;
В страхе к тебе новобрачный23
55 Слухом склоняется жадным.
На руки к юноше пылкому
Сдать ты цветущую девочку24
Ищешь, хоть мать с ней нежнее
Прежнего, – о Гименея Гимен,
60 Гимен о Гименея.
Даже Венера не справится
Мимо тебя с доброю славою25
В деле никак: но свершится.
Если захочешь. Дерзнет ли кто
65 С богом подобным сравниться?
Дом ни один без тебя детей
Дать не сумеет, родителю
Быть без внучат; а случится,
Если захочешь. Дерзнет ли кто
70 С богом подобным сравниться?
Кто может быть без святынь твоих,
Ведь и защиты не может вдаль26
Выслать земля; но родится,
Если захочешь. Дерзнет ли кто
75 С богом подобным сравниться?
Двери, засовы откройте вы,
Дева идет. Иль не видите,
Факелы плещут пылая?
………………………
80 ……………………..
………………………
………………………
Медлить еще прирожденный стыд
………………………27
85 Нужно идти, хоть рыдая.
Плакать оставь; и не бойся ты
Аврункулея, чтоб где-либо
Женщине больше цветущей
Видеть пришлося блестящий день,
90 Из океана встающий.
Так у владельца богатого
В пестром саду озирается
Цвет гиацинта, вставая,
Что же ты медлишь, уходит день,
95 К нам подходи, молодая.
Ты подходи, коль надумалась,
К нам, молодая, и выслушай
Нас. Иль не видишь? Пылая
Факелы плещут златистые,
100 К нам подходи, молодая.
Муж твой никак легкомысленно
В любодеянья не кинется,
Страсти предавшись мятежной,
Ложа чужого не взыщет он
105 Вместо груди твоей нежной.
Словно лоза изгибаяся
Вьется вкруг дерева близкого,
Так ты его, обнимая,
Будешь держать. Но уходит день,
110 К нам подходи, молодая.
О постеля, что всякому…
………………………
………………………
………………………
115 Ножками белой кровати.28
Сколько сулишь господину ты
Радостей, сколько ночей ему,
Дней сколько светлых встречая
Радоваться! Но уходит день,
120 К нам подходи, молодая.
Выше вы, мальчики, факелы;
Вон покрывало завидел я.
Выйдя, запойте дружнее:
«Ио, Гимен Гименея, Ио,
125 Ио Гимен Гименея».
Пусть не безмолвствуют более
И фесценинские шуточки,29
Пусть уж орехов мальчишкам30
Сам даст наперсник, к любви иной
130 Тянет хозяина слишком.
Дай же орехов ты мальчикам,
Праздный наперсник; орехами
Ты избалован. Успехов
Время желать и Талассию
135 Дай же, наперсник, орехов.
Пух твой, наперсник, со щек торчал
Только вчера и по этот день,
Ныне же точно для смехов31
Бреют тебя.32 О бедняк, бедняк!
140 Дай же, наперсник, орехов.
Слышно, тебе, раздушенному
Мужу отстать тут не хочется,
Только отстань ты скорее,
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Знаем одним ты дозволенным
Лишь обладал; но некстати уж
Мужу такие затеи.
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Ты ж, молодая, на просьбы все
Мужа старайся быть доброю,
Чтоб не искал он добрее;
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Вот пред тобою и мужнин дом
Пышный, богатый; дозволь ему
В службу вступить поскорее,
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Так до поры, как дрожащая
Старость седая, отнявши все,
Станет кивать всем сильнее,
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Через порог ты в счастливый час
Стань драгоценными ножками
В дверь, что натерта светлее.33
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Глянь-ка ты внутрь, как на тирском там
Ложе твой муж порывается
К милой прижаться теснее,
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Пышет не меньше в груди его
Внутренне, как и в тебе самой
Пламя, но даже сильнее.
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Брось округленную ручку ты,
Дружка красавицы девушки,34
К мужнину ложу скорее.
Ио, Гимен Гименея, Ио,
Ио, Гимен Гименея.
Вы же, старушки, известные
Людям старинным, вы, добрые,
Деву сберите дружнее.
Ио, Гимен Гименея, Ио,
190 Ио, Гимен Гименея.
Время идти новобрачному;
Уже супруга ждет в горнице,
Краска в лице расцветает
Словно парфеника белая35
195 Или же мак, что пылает.
Ты же, супруг (поклянуся я
Небом), красив тем не менее
Сам. У Венеры ведь в холе
Ты повсегда. Но уходит день,
200 Смело, не медли ты боле.
Медлил не долго ты, подлинно
Вот ты. Венера приветная
В помощь тебе. Получаешь
Ты, что хотел, и на этот раз
205 Честной любви не скрываешь.
Тот уж скорей африканские
Счел бы пески или звезды все,
Что в небесах заблестели,
Кто перечислить помыслил бы
210 Тысячи ваших веселий.
Вдоволь играйте и в скорости
Дайте детей. Как столь древнему
Роду бездетным остаться?
А подобает поэтому
Вечно ему возрождаться.
Чтобы Торкват еще крошечный
С лона родимого матери,
Ручки свои простирая,
Сладко смеялся родителю,
220 Губки слегка разевая.
Пусть он отцу уподобится
Манлию, даже сторонние
Сходство увидят пусть сами,
Также стыдливость и матери
225 Пусть подтверждает чертами.
Пусть по добрейшей он матери
Той же хвалы удостоится
Общей с такого же права,
Как с Телемахом по матери
230 Вся Пенелопина слава.
Двери закройте вы, девушки,
Пели довольно. Вы ж добрые
В счастьи супруги живите,
И приношеньями частыми
235 Мощную юность почтите.36
С. Шервинский (1986)37
О, холма Геликонского
Житель, племя Урании!
Ты, что нежную к мужу мчишь
Деву, о Гименей! Ио
5 Гименею, Гимену!
Ты чело увенчай венком
Майорана душистого,
Весел, в брачном иди плаще,
Белоснежные ноги сжав
10 Яркой обувью жёлтой!
Привлечённый весёлым днём,
Звонким голосом брачные
Песни пой! Ударяй ногой
Оземь и потрясай в руке
15 Смольный свадебный факел!
Ныне с Манлием Виния
(И к фригийцу-судье сама
Не прекрасней Киприда шла!)
В брак вступает при знаменье
20 Добром добрая дева,
Что взросла, как азийский мирт,
Весь цветами осыпанный, —
Хоры лёгкие нимф лесных
Для утехи своей его
25 Влагой росной питают.
Так иди же, иди сюда!
Брось утёсы Феспийские
И пещеры Аонии,
Где прохладная льётся вниз
30 Нимфа к ним Аганиппа.
В новый дом госпожу введи,
К мужу страстью горящую,
Оплети ей любовью дух,
Как блуждающий вкруг ствола
35 Плющ по дереву вьётся.
Вы же, девы невинные,
Чей уже приближается
День такой же, начните в лад,
Пойте: «О Гименей! Ио
40 Гименею, Гимену!»
Чтобы шёл к нам охотнее,
Слыша, как его славят здесь,
Свой священный исполнить долг,
Вождь Венеры благой, благих
45 Уз любви сочетатель.
Бог какой на устах всегда
У любимых и любящих?
Кто из вышних людьми почтён
Боле? О Гименей! Ио
50 Гименею, Гимену!
Дряхлый кличет тебя отец
К детям, девушки в честь твою
Поясок развязать спешат,
Жадно, в трепете, юный муж
55 Гимнам внемлет Гимена!
В руки ярому юноше
Ты цветущую девушку
Отдаёшь с материнского
Лона. О Гименей! Ио
60 Гименею, Гимену!
Без тебя наслаждения,
С доброй славой согласного,
Дать не может Любовь — но даст,
Коль захочешь! Какой же бог
65 С этим богом сравнится?
Дом не даст без тебя детей,
И не сможет уже отец
Обеспечить свой род — но даст,
Коль захочешь! Какой же бог
70 С этим богом сравнится?
Без обрядов твоих святых
Не дала бы защитников
Для окраин страна — но даст,
Коль захочешь! Какой же бог
75 С этим богом сравнится?
Так снимите ж с дверей засов
Перед девою! Факелы,
Видишь, кудри блестящие
Разметали? Но медлит стыд…
80 ………………………………..38
Не поборет стыда и льёт
85 Слёзы: время идти ей.
Перестань же ты плакать, Ав-
рункулея, и страх откинь:
Ведь прекраснее женщины
Завтра светлый не встретит день,
90 Вставший из океана.
У владельца богатого
В пёстром вешнем саду такой
Гиацинта встаёт цветок!
Но ты медлишь… Уходит день, —
95 Выходи, молодая!
Выходи, молодая, раз
Ты согласна, послушайся!
Видишь, брачные факелы
Треплют кудри златистые?
100 Выходи, молодая!
Твой супруг, легкомысленно
Любодейству предавшися,
Чувству низкому следуя,
Не захочет лежать вдали
105 От грудей твоих нежных.
Нет, как гибкая льнёт лоза
К близ растущему дереву,
Так к объятьям твоим и он
Будет льнуть. Но уходит день, —
110 Выходи, молодая!
О, постель, что для каждого…
…………………………………….39
115 Белой ножкою ложа.
Сколько ныне супруга ждёт
Новых радостей! Сколько их
Ночью ль тёмной, средь бела ль дня
Вкусит он! Но уходит день, —
120 Выходи, молодая!
Взвейте, мальчики, факелы!
Брачный, вижу я, плащ грядёт!
Выступайте и пойте в лад:
«О Гимен, Гименей! Ио
125 Гименею, Гимену!»
Фесценнинские шутки пусть
Раздаются — чего ж молчать?
И орехов пусть мальчикам
Даст наложник, — утратил он
130 Ныне страсть господина!
Дай же, дай же орехов им
Ты, дружок нерадивый! Сам
Наигрался орехами!
Послужи-ка Таласию!
135 Сыпь, наложник, орехов!
Ты вчера ещё был безус
И селянками брезговал, —
А уже брадобрей тебя
Бреет! Бедный же, бедный ты!..
140 Сыпь, наложник, орехов!
Скажешь ты, раздушенный муж:
Нелегко отвыкать тебе
От безусых? — да срок пришёл!
О Гимен, Гименей! Ио
145 Гименею, Гимену!
Знаем: лишь разрешённое
Ты изведал. Но нет, не то
Подобает женатому!
О Гимен, Гименей! Ио
150 Гименею, Гимену!
Ты ж, супруга, коль просит муж,
Берегись, не отказывай,
Чтоб не шёл он других просить!
О Гимен, Гименей! Ио
155 Гименею, Гимену!
Вот как счастлив и как богат
Перед тобою супруга дом.
Будет он навсегда твоим, —
О Гимен, Гименея! Ио
160 Гименею, Гимену!
До тех пор, пока белая
Старость все не сведёт концы,
Головою седой тряся.
О Гимен, Гименей! Ио
165 Гименею, Гимену!
С добрым знаменьем чрез порог
Золотой перейди стопой
Под лоснящейся притолкой!
О Гимен, Гименей! Ио
170 Гименею, Гимену!
Посмотри же: внутри супруг
Лёг на ложе пурпурное,
Весь к тебе устремился он.
О Гимен, Гименей! Ио
175 Гименею, Гимену!
Нет, не менее, чем в твоём,
Тайно в сердце его горит
Пламя — глубже горит оно!
О Гимен, Гименей! Ио
180 Гименею, Гимену!
Ручку тонкую девушки
Бросьте, мальчики-спутники!
К ложу мужнину пусть идёт!
О Гимен, Гименей! Ио
185 Гименею, Гимену!
Вы же, добрые женщины,
Старикам своим верные,
Уложите вы девушку!
О Гимен, Гименей! Ио
190 Гименею, Гимену!
Время! Можешь идти, супруг!
В спальню мужа взошла жена!
Молодое цветёт лицо,
Словно белая лилия,
195 Словно мак огнецветный.
Но, супруг (мне свидетели
Боги в том), ты не менее
Сам прекрасен, Венерою
Не забыт… Но уходит день…
200 Так не медли же боле!
И не долго промедлил ты —
Вот идёшь! Да поможет вам
Всеблагая Венера. Ты
Взял открыто желанное
205 И любви не скрываешь.
Тот песка африканского
Иль сверкающих звёзд ночных
Подсчитает вперёд число,
Кто захочет исчислить игр
210 Ваших тысячи тысяч!
Так играйте ж и вскорости
Принесите детей: нельзя,
Чтоб остался столь древний род
Без потомства. Всё тот же, пусть
215 Возрождается вечно!
Вскоре маленький пусть Торкват
Потянувшись ручонками
С лона матери, радостно
Засмеётся родителю,
220 Ротик приоткрывая.
Пусть с родителем, с Манлием,
Будь схож: из незнающих
Пусть любой узнает его.
Пусть стыдливость и матери
225 На лице его будет.
Пусть от матери доброй честь
Так же сыну достанется,
Как от матери, лучшей всех,
Пенелопы, обрёл навек
230 Телемах свою славу.
Дверь закройте, о девушки!
Будет праздновать. Добрая,
Ты счастливой живи, чета,
Принося постоянные
235 Жертвы юности бодрой!
Характеристика
Виния (в рукописи Юния) Аврункулея ближе неизвестна. Манлий, может быть, тождествен с Л. Манлием Торкватом, будущим претором 49 г., павшим в 47 г. в Африке на стороне помпеянцев против Цезаря; Цицерон высоко ценил его как оратора («Брут», 265) и вывел поборником эпикурейства в диалоге «О предельном добре и зле», где, между прочим, упоминается и о его любви к поэзии (I, 72).
Римский брак был сложным обрядом. Основная часть его справлялась днем в присутствии жрецов и свидетелей: подписывался контракт о приданом, посаженая мать («пронуба») соединяла руки жениху и невесте, совершались установленные символические действия (при патрицианском браке новобрачные вкушали от полбенного хлеба и сидели на креслах, покрытых овчиной; при плебейском невеста была «продаваема» жениху за медную монету, которой ударяли о весы), приносились жертвы богам, а затем устраивался пир в доме отца невесты. С наступлением темноты начиналось шествие, провожавшее невесту в дом жениха, — с факелами (ст. 77, 98 и др.), флейтами (у Катулла не упоминаются), пением непристойных «фесценнинских песен» (ст. 126) и разбрасыванием орехов, символизирующих плодовитость (ст. 127). Невесту вели три мальчика-дружки, у которых оба родителя были в живых: один нес впереди факел (в этой роли Катулл представляет самого бога брака — Гименея, ст. 15), два других держали ее за руки (ст. 181—182), а перед домом жениха передавали ее посаженым матерям («добрым женщинам» — единомужницам, ст. 186). У дверей она натирала косяки жиром («лоснящаяся притолка», ст. 168) и переступала порог, не задевши, во избежание дурного знамения (ст. 166). Катулл сопровождает это описание римского обряда припевом «О Гимен, Гименей…» из песен, сопровождавших аналогичный греческий обряд.
Пять частей стихотворения — славословие богу Гименею (ст. 1—75), песня перед домом невесты (76—120), во время шествия (121—155), перед домом жениха (156—190) и перед порогом брачного покоя (191—235: «эпиталамий» в узком смысле слова). Ст. 80—83 и 112—114 не сохранились.
Ст. 1—2. …холма Геликонского / Житель… — Гименей, бог брака, считался сыном одной из Муз (по Катуллу — Урании, ст. 2, может быть, по сходству с Венерой-Уранией; другие называют Каллиопу, Клио, Терпсихору), а обителью Муз была гора Геликон с источником Аганиппой, возвышавшаяся в Беотии (Аонии) близ города Феспий (ниже, ст. 27—30).
Ст. 1—10. Ты чело увенчай… — Гименей изображается в женском свадебном уборе — венке, плаще (точнее, фате желтого свадебного цвета) и сандалиях.
Ст. 17. …к фригийцу-судье… — К Парису, судившему спор трех богинь о красоте.
Ст. 56. В руки… юноше… — Здесь и ниже (ст. 66 «даст… детей») использованы юридические формулы римского брака, по которому жена поступает «под руку» (во власть) мужа «для произведения детей».
Ст. 72. …защитников… — Воинами-легионерами могли быть только полноправные римские граждане, рожденные в браке, справленном по полному обряду.
Ст. 93. Гиацинта встает цветок! — Имеется в виду не современный гиацинт, принесенный с Востока только в средние века, а какая-то порода темного ириса или дельфиния: «гиацинтовыми» называет Гомер кудри Одиссея («Одиссея», VI, 231).
Ст. 115. Белой ножкою ложа. — В отделке из слоновой кости. Ср. подобный же мотив во фрагменте Тициды (с. 145).
Ст. 128—129. Орехов пусть… даст наложник… — «Мальчики-наложники… покидая свою постыдную службу, разбрасывали орехи, детскую свою забаву, словно в знак, что уже гнушаются ребячествами», — пишет Сервий (комментируя вергилиевские слова «муж, сыпь орехи». — Эклога 8, 30). Обычно на свадьбе, конечно, орехи разбрасывал сам жених: образ «наложника» вводит только Катулл.
Ст. 134. Послужи-ка Таласию! — «Таласию!» — ритуальный возглас на римских свадьбах, смысл которого был неясен уже в классическую эпоху; в частности, Таласий считался латинском богом брака, подобным Гименею.
Ст. 136—137. Ты вчера еще был безус / И селянками брезговал… — Подразумевается: «когда хозяин, выезжая на виллы, брал тебя с собою».
Ст. 194. Словно белая лилия… — Условный перевод названия неизвестного растения parthenice («девическое»). «Хотя мы под словом парфеника и отыскали русское название “стенник”, но белый цвет этого растения, признаемся, нам незнаком; для нас довольно грации сравнения» (Фет).
Ст. 206—208. Тот песка африканского… примеры несчетного множества, как в № 7.
Ст. 213. …столь древний род… — Манлии Торкваты были знатным патрицианским родом, гордившимся предками-героями еще с IV в. до н. э.
Ст. 228—230. …как от матери… — Т. е. Телемах, сын Одиссея, обязан своим добрым именем не в последнюю очередь доброй славе Пенелопы, знаменитой верностью своему мужу.
Примечания С. Шервинского (1917):
П. LXI справедливо почитается одним из привлекательнейших произведений не только Катулла, но и вообще римской поэзии. Искренность чувства, свежесть выражения и простота составляют лучшие качества песни. Техническая сторона ее безупречна. В ней Катулл пользуется всеми приемами, свидетельствующими о его высоком мастерстве. Особенно примечательна звуковая сторона, где Катулл искусно пользуется аллитерациями (ср. Carl Ziwsa: die eurythmische Technik des Catullus, Wien 1876), одним из любимых поэтом приемов (ср. также и LXII и LXIV).
П. LXI в большой мере отличается той двойственностью, которая вообще характеризует римскую поэзию, особенно в раннем ее периоде. Поэзия Рима является детищем поэзии греческой. Из Греции проникают литературные формы и приемы, а в самом начале своем, римская поэзия уже воспринимает все те художественные достижения, которые привели к высокому совершенству формальную сторону позднеэллинской поэзии. Первый из римских лириков, Катулл, уже является одним из величайших мастеров поэзии. Из Греции пришли разнообразные метрические формы, некоторые синтаксические новшества, поэтические тропы и т. п., и все эти приемы, разработанные в долгом развитии греческой поэзии, скрестились с еще неотшлифованным латинским языком. Наряду с литературой и философией, проникали на Апеннинский полуостров и религиозные представления Эллады, или вытесняя подлинно-римские представления, или сливаясь с ними. Между тем, если поэт не подпадал слепо под влияние своих образцов, произведения латинской поэзии сохраняли чисто римский дух, римской же оставалась и бытовая сторона. Греческие литературные приемы, смешение религиозных понятий и сохранность римской основы составляют любопытнейшую черту латинской поэзии – самостоятельной в своей несамостоятельности, — и в частности эпиталамы Винии и Манлия, как типического произведения ранней поэзии Рима. К греческим элементам относится прежде всего выбор метра, редкого у латинских поэтов: п. LXI написана строфически; каждая строфа состоит из четырех каталектических гликонеев (— U — UU — U —) и одного ферекратея (— U — UU — Ū). Греческим же приемом является призывание бога Гименея в конце строф: «О, Гимен, Гименей, Ио! О, Гимен Гименея!». Заключительная часть, прославление новобрачных, также Эллинского происхождения. Самое наименование Гименея, упоминание об Аганиппе, Гамадриадах, Телемахе – вводят нас в круг эллинской мифологии, образы которой сделались уже близкими и понятными если не римскому народу, то тому утонченному кругу читателей, для Которых была ценна и привлекательна полу-александрийская Муза Катулла. Но эти греческие элементы, проявившиеся в форме произведения и в некоторых деталях, не нарушили основного римского духа стихотворения, которое остается вполне национальным. Национальность эпиталамы Винии и Манлия выражается в общем содержании песни и в некоторых частностях: те свадебные обряды, которые проходят перед нами в эпиталаме принадлежат к римским обычаям. Хотя такой характерный обычай, как брачная трапеза, необходимая при совершении древнеримской свадьбы (ср. п. LXII) здесь отсутствует, зато другой обычай, отведение невесты в дом жениха, не оставляет сомнения, что весь церемониал катулловой эпиталамы римский. Это подтверждается упоминаниями о фескеннинских вышучиваниях и о Талассии. Эти два обычая, происхождение которых коренится в глубокой латинской древности, в цицероновскую эпоху составляли еще державшийся в обществе пережиток.
П. XLI не представляет отвлеченной свадебной песни, как литературной формы, но написана Катуллом в честь бракосочетания Луция Манлия Торквата и Винии Арункулеи. Л. Манлий Торкват был на два года моложе Катулла. В 49 году Манлий был претором.
Брак Винии и Манлия был отпразднован незадолго до 58 года, а в 58-ом году Манлий уже потерял молодую супругу. Тогда ему, опечаленному ранней кончиной жены, Катулл посвятил п. LXVIII. (О Винии и Манлии см. Schwabius; Quaest. Cat. LI, Gissae 1862).
Ст.ст. 1—2. Бог брака, Гименей, был сыном Урании, одной из девяти Муз; это дало право поэту назвать его жителем Геликона, горы, где собирались предводимые Аполлоном хоры Муз.
7 Майоран — Origonum maiorana, из семейства губоцветных (Labiatae), однолетние или многолетние растения с большим содержанием эфирных масл.
10 Желтый, шафранный, огненный цвет был цветом свадьбы, брака. Желтой была обувь, желтым и свадебный плащ. Ср. у Овидия (tet. Кн. Х. ст.ст. 1—2):
«Через громадный эфир, покрывалом шафранным одетый
Бог полетел Гименей оттуда в земли Киконов»…
А также ст. 63 эпиталамы.
16 Имя Виния в некоторых стихах заменено именами Iunia, Iulia. Чтение Iulia принято в некоторых старых изданиях, напр. в комментированном Исааком Фоссием (C.U. Cat. Et in lum Isaaci Vossii observations, London 1684) и Дерингом (C.U. Cat. carm. Illustrata a Frid. Guil. Doering. Lipsiae 1788). Последние издания отвергают чтение Iulia и дают Vinia.
17—19 Поэт сравнивает брак Винии и Манлия с приходом Венеры, чье святилище было в кипрском городе Идалии, к Парису на суд.
23 Гамадриады — нимфы деревьев.
27 Теспиа — город в Беотии.
28 Аонией (от имени беотийца Аона, сына Посейдона) поэты вообще называют Беотию.
30 Аганиппа — нимфа священного источника на Геликоне.
80 Этот стих продолжал мысль предыдущих не сохранившихся
стихов.
107 Утрата трех стихов лишает всякого законченного смысла и стихи 107 и 111.
123 Фескеннинские – слово, обыкновенно производимое от названия этрусского города Fescennium. Эти шутливые песни, всегда грубоватого и непристойного содержания первоначально исполнялись на праздниках Земли (Tellus), а впоследствии были перенесены на свадебные обряды.
130 Обычное свадебное восклицание „talasio» возводят к некоему Таласию, принимавшему участие в похищении сабиняиок; однако, точного объяснения для этого слова еще не найдено.
132—135 В знак того, что мальчик должен превратиться из эфеба в мужа, ему бреют в первый раз бороду.
168 Ткани, доставляемые богатой Финикией, считались наиболее роскошными в Риме.
182—184 Укладывание невесты старыми женщинами из хороших семей — обычай римской свадьбы.
190 Белый цветок из семейства многоцветных (tultiplicaceae), по-русски – стенник (?).
226 Славу Пенелопы, как известно, составила ее исключительная верность Одиссею.
Библиография (по Свиясову):
- Пиотровский А. «Ты, холмов Геликонских страж…» / / Катулл. Книга лирики. Л., 1929. С. 127—135; Там же. 2-е изд. 1929. С. 101 — 108; Лирика. М., 1957. С. 116—126.
- Соснора В. «О холма Геликонского…» / / Катулл. Книга Катулла Веронского. М., 1991. С. 84—95.
Примечания
- http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0006%3Apoem%3D61 ↩︎
- В оригинальной публикации 1801 года соединен с №62 и следует за его текстом после отточия без какого-либо отдельного заголовка. — С.Б. ↩︎
- Какая прекрасная, точная, естественная картина! Стихотворец не описывает дитя, но показывает его здесь же в яве, на руках матери мило улыбающимся! Кажется, вот его нежныя ручонки, вот и детския полуотверстыя уста. Какая живость! ↩︎
- В оригинале здесь пять пропущенных строчек (отточия). ↩︎
- В публикации Пиотровского здесь одна строчка отточий, в оригинале три. ↩︎
- В этом переводе пропущено 35 строк оригинала. ↩︎
- Да, почему-то именно в «претексте» — С.Б. ↩︎
- Свадебная песнь в честь бракосочетания патриция Манлия Торквата с Винией Аврункулеей. В поэтическом произведении нечего отыскивать последовательностей всех свадебных и религиозных обрядов. Катулл представляет лишь общий ход свадебной церемонии, причем перед ним носится и греческий мир с воззванием к Гименею. Содержание следующее:
О Гимен, сойди с Геликона (1–15) на бракосочетание Винии с Манлием (– 25) и зови ее в дом молодого (– 35)! И вы, девы, призывайте бога (– 45)! – Похвалы Гимену (46–75). Дева, явись (76–120).
Сюда включена (86–93) хвала невесте, жениху (101–109) и брачному ложу (111–119). Появившуюся новобрачную мальчики должны с факелами провожать в дом супруга (121). В это время должны раздаваться обычные насмешки над наперсником молодого (126–140). Наставление новобрачным (150–151). Новобрачную переносить через порог (– 170) и praetextatus дружка должен ее, ввиду ожидающего супруга, провести в брачную комнату (– 185) к ожидающим ее старушкам (– 190). Тут появляется жених (200). Вторичная хвала новобрачной (192–195) и новобрачному (196–199), коего прибытие дает повод к прославлению их любви (– 210) и добрым пожеланиям будущему потомству (– 230). Прощальные слова (231–235). ↩︎ - Гимен, бог бракосочетания Гименея назван потомком Урании. В греческой мифологии Гимен является прекрасным и бедным афинским юношей; он был влюблен в богатую девушку, отвечавшую ему безнадежной взаимностью, так как отец никогда бы не согласился на подобный брак. Однажды, находясь на торжестве элевзинских таинств в женском платье вместе с своею возлюбленной, он вместе со всеми другими молодыми афинянками был увезен морскими разбойниками. На одном из островов Архипелага, обрадовавшись прекрасной добыче, они так напились, что Гимен всех их перебил. Вернувшись один в Афины, он обещал всем родителям возвратить пропавших дочерей, если за него выдадут предмет его страсти. Условие было принято, и пленницы в торжестве приведены домой. Это счастливое событие и благословенный брак самого Гименея дали повод поминать имя его на всех свадьбах. Со временем происшествие было забыто, и Гимен превратился в бога, устраивающего браки рядом с Амуром. Как такого его признавали старшим и более степенным сыном Венеры Урании от Аполлона или Дионисия. Позднейшие производят его от музы Урании. ↩︎
- Flammeum – огненного цвета покрывало невесты приносит Гимен. ↩︎
- В честь новобрачной Гимен сам надевает женскую обувь. ↩︎
- В рукописях стоит Junia, в других Uinia, у некоторых Junia и даже Julia, но следует читать Vinia. ↩︎
- Идалий смотри 36, 12, 64, 96. Идалийская царица Венера так шла к фригийцу Парису, которого избрала судьей красоты. ↩︎
- Мирт цветет только на своих тончайших оконечностях. ↩︎
- Азий – Asius. У поэтов постоянно влажная равнина на востоке от Эфеса. Asia prata Caystri (Вирг. Георг. 1, 383). Asia palus (Энеид. 7, 701). Почему Азий не следует смешивать с Азией. ↩︎
- Гамадриады – нимфы древесные, живущие и умирающие вместе с деревом. ↩︎
- Афинский – Беотийский. ↩︎
- Теспия – город в Беотии у подножия Геликона, посвященный музам. Скалы Теспии – сам Геликон. ↩︎
- Независимо от рощи муз: αλσος τϖν Μουσϖν, с вершины Геликона нимфа Аганиппа проливает холодный ключ. ↩︎
- Девы, подобно мальчикам, составляющие хор. ↩︎
- Усердие в пении. ↩︎
- Гимен. ↩︎
- В невольном страхе ожидания. ↩︎
- Putllelam, девочку – в смысле молодости и невинности. ↩︎
- Любовь получает добрую развязку только при помощи Гименея. ↩︎
- Не родятся дети, не будет на границах и защитников страны. ↩︎
- Мы в переводе выпустили сомнительный и ничего к делу не прибавляющий стих в тексте Ризе, но отсутствующий у других: Quem tamen magis audiens. ↩︎
- Трех предшествующих стихов, равно как и выше стоящих около 80, недостает в подлиннике. ↩︎
- Фесценинские стихи (по объяснению Феста), которые пелись на свадьбах, как говорят, занесены из города Фесцения (в Этрурии). Об этих импровизированных перебранках стихами смотри: Горац. Посл. II. I, 145. Римляне в минуты счастья любили такие грубые подтрунивания: на свадьбах и при триумфальных шествиях. ↩︎
- Плиний (15, 86) называет волошские орехи спутниками свадебных фесценин. ↩︎
- Талассию. При похищении сабинянок некто, схвативший красавицу, чтобы ее не отнимали, кричал, что несет ее к Талассию. С тех пор имя Талассия упоминалось на свадьбах. ↩︎
- Выбритый раб поступит в ряды низких слуг. ↩︎
- Для твоего приема. ↩︎
- Один из мальчиков, в качестве паранимфа – дружки, провожает молодую под руку в опочивальню. ↩︎
- Хотя мы под словом «парфеника» и отыскали русское название стенник, но белый цвет этого растения, признаемся, нам не знаком. Для нас довольно грации сравнения. ↩︎
- Верность супругу. ↩︎
- Версия перевода этой песни, опубликованная Шервинским в 1917 году, значительно отличается от итоговой, см. текст старой публикации здесь. ↩︎
- В публикации Шервинского одна строка отточия, в «оригинале» четыре. ↩︎
- В публикации Шервинского одна строка отточия, в «оригинале» три. ↩︎
Катулл по-русски 