Гаспаров М. Примечания к стихам Катулла // Литпамятники (1986)

• Об авторе: Михаил Гаспаров (1935-2005) — великий русский антиковед. (См. Википедия).

Текст приводится по изданию: Гай Валерий Катулл Веронский. Книга стихотворений. АН СССР (Литературные памятники). М., «Наука», 1986.

С. 211

ПРИМЕЧАНИЯ

Пере­вод сде­лан по изда­нию: Ca­tul­lus. Car­mi­na / Ite­rum ed. H. Bar­don, — Stut­gardtiae, 1973.

Для ком­мен­та­рия исполь­зо­ва­ны так­же изда­ния: Ca­tul­lus. The poems / ed. with intro­duc­tion, re­vi­sed text and com­men­ta­ry by K. Quinn, — L., 1970; El­lis R. A com­men­ta­ry on Ca­tul­lus / ed. 2. — Ox­ford, 1889; Ca­tul­lus / ed. by E. T. Mer­rill. — Bos­ton a. o., 1893; Ca­tul­lus / hrsg. und erklärt v. W. Kroll. — Stuttgart, 1968 (1. Aufl. — 1923); Ca­tul­li Ve­ro­nen­sis li­ber / erklärt v. G. Fried­rich. — Leip­zig — B., 1908; Ca­tul­li Ve­ro­nen­sis li­ber / rec. et in­terpre­ta­tus est Aem. Baeh­rens, v. 2. — Lip­siae, 1885; Die Ge­dich­te des Ca­tul­lus / hrsg. und erklärt v. A. Rie­se. — Leip­zig, 1884.

Сти­хотво­ре­ния Катул­ла сохра­ни­лись чудом. Сам Катулл, по-види­мо­му, издал лишь одну «малень­кую книж­ку», вступ­ле­ни­ем к кото­рой было нынеш­нее сти­хотво­ре­ние № 1; она явно не обни­ма­ла все­го напи­сан­но­го поэтом (может быть — толь­ко «без­дел­ки», напи­сан­ные раз­ны­ми раз­ме­ра­ми). Кро­ме того, конеч­но, мно­гие сти­хотво­ре­ния (в первую оче­редь эпи­грам­мы) ходи­ли по рукам вне сбор­ни­ка. «Кни­га Катул­ла Верон­ско­го» (так она назы­ва­ет­ся в основ­ных руко­пи­сях) была состав­ле­на, почти несо­мнен­но, уже после смер­ти поэта кем-то из лиц, близ­ких к его поэ­ти­че­ско­му круж­ку; это­му редак­то­ру при­над­ле­жит и про­ду­ман­ная трех­част­ная ком­по­зи­ция кни­ги (ст. наст. изд., с. 181). Соста­ви­тель поза­бо­тил­ся вклю­чить в кни­гу даже неза­вер­шен­ные отрыв­ки Катул­ла (види­мо, тако­во про­ис­хож­де­ние № 2b, 14b, 58b, 78b), но неко­то­рые ходив­шие под его име­нем сти­хотво­ре­ния он упу­стил, и они для нас поте­ря­ны («под­ра­жа­ние любов­ным закли­на­ни­ям» — может быть, пере­вод из Фео­кри­та, 2? — упо­ми­на­ет Пли­ний, «Есте­ствен­ная исто­рия», XXVIII, 19; ссыл­ки на неиз­вест­ные нам сти­хи и даже цита­ты из них есть у позд­них грам­ма­ти­ков, см. наст. изд. с. 242). В таком виде сбор­ник полу­чил в антич­но­сти широ­кую извест­ность и часто пере­пи­сы­вал­ся, при­чем ино­гда в тек­сте воз­ни­ка­ли иска­же­ния

С. 212

(один такой слу­чай в № 27 обсуж­да­ет Авл Гел­лий, VI, 20). На исхо­де антич­но­сти о Катул­ле посте­пен­но забы­ва­ют и после VII в. пере­ста­ют его цити­ро­вать. Если бы не счаст­ли­вый слу­чай, мы зна­ли бы Катул­ла лишь по корот­ким раз­роз­нен­ным цита­там у авто­ров I—V вв., как зна­ем его това­ри­щей-нео­те­ри­ков (см. с. 142). К счастью, один экзем­пляр его сбор­ни­ка на всю Евро­пу сохра­нил­ся в род­ной Катул­ло­вой Вероне и про­ле­жал там в тече­ние все­го Сред­не­ве­ко­вья, не при­вле­кая ничьего вни­ма­ния; лишь одна­жды, в 965 г., любо­зна­тель­ный и свар­ли­вый верон­ский епи­скоп Ратхер упо­ми­на­ет, что в Вероне ему слу­чи­лось про­чи­тать не читан­но­го прежде Катул­ла. Эта верон­ская руко­пись Катул­ла была вновь обна­ру­же­на толь­ко око­ло 1300 г., на заре гума­низ­ма. Во вто­рой поло­вине XIV в. с нее начи­на­ют делать спис­ки, в XV в. — спис­ки с этих спис­ков, а пло­хо сохра­нив­ший­ся ори­ги­нал пере­ста­ет при­вле­кать вни­ма­ние и посте­пен­но теря­ет­ся. Пер­вое печат­ное издание Катул­ла появ­ля­ет­ся в Вене­ции в 1472 г.; и оно и сле­дую­щие за ним опи­ра­лись без раз­бо­ра пре­иму­ще­ст­вен­но на позд­ние спис­ки. Выде­лять сре­ди руко­пи­сей более надеж­ные (для вос­ста­нов­ле­ния верон­ско­го архе­ти­па) и менее надеж­ные фило­ло­гия ста­ла толь­ко в XIX в. В 1829 г. К. Лах­манн выде­лил и поло­жил в осно­ву сво­его изда­ния Катул­ла «Датан­скую» руко­пись 1463 г.; в 1866 г. Л. Шва­бе исполь­зо­вал «Сен-Жер­мен­скую» руко­пись 1375 г.; в 1867 г. Р. Эллис ввел в обо­рот «Оксфорд­скую», кон­ца XIV в.; в 1896 г. — У. Хейл «Рим­скую», нача­ла XV в. Пред­по­ла­га­ет­ся, что Окс­форд­ская руко­пись была спи­са­на непо­сред­ст­вен­но с утра­чен­но­го верон­ско­го архе­ти­па, а Сен-Жер­мен­ская и Рим­ская — с одной из пер­вых копий с него. Впро­чем, в этой рекон­струк­ции руко­пис­но­го пре­да­ния до сих пор мно­го спор­но­го, а целый ряд мест в сти­хах Катул­ла оста­ет­ся темен, и чте­ние их уста­нав­ли­ва­ет­ся иссле­до­ва­те­ля­ми по догад­кам.

Сти­хотво­ре­ния Катул­ла, как это при­ня­то у антич­ных лири­ков, не име­ют загла­вий. В при­ме­ча­ни­ях загла­вия даны им лишь услов­но.

---

С. 213

1. <К КОРНЕЛИЮ НЕПОТУ>

Посвя­ти­тель­ное сти­хотво­ре­ние к при­жиз­нен­но­му сбор­ни­ку сти­хов («кни­жеч­ке» неболь­шо­го объ­е­ма); при состав­ле­нии посмерт­но­го собра­ния было постав­ле­но во гла­ве его (ср. ниже, № 14b). Одно из самых попу­ляр­ных в древ­но­сти сти­хотво­ре­ний Катул­ла; раз­мер его (фале­кий) стал нере­док в посвя­ти­тель­ных сти­хах (Мар­ци­ал, кн. I, III, V, VI, XI; Авсо­ний, XXIII — «…Так верон­ский писал поэт когда-то…»). Кор­не­лий Непот, при­бли­зи­тель­но одних лет с Катул­лом, родом тоже из Пре­даль­пий­ской Гал­лии, был исто­ри­ком и сти­хотвор­цем-люби­те­лем; его «Лето­пись» в трех кни­гах, кото­рую здесь име­ет в виду Катулл, пред­став­ля­ла собой син­хро­ни­сти­че­скую рос­пись собы­тий рим­ской и миро­вой исто­рии с мифо­ло­ги­че­ских вре­мен до послед­них лет — при сбив­чи­во­сти антич­ной хро­но­ло­гии это дей­ст­ви­тель­но тре­бо­ва­ло уче­но­сти и усер­дия. До нас дошло лишь извле­че­ние из дру­го­го его труда, «О зна­ме­ни­тых людях»: здесь мимо­хо­дом упо­ми­на­ет­ся и Катулл как луч­ший (наряду с Лукре­ци­ем) поэт сво­его вре­ме­ни («Аттик», 12).

Ст. 1. Для кого… — Начальный вопрос — подражание зачину пролога Мелеагра Гадарского к его греческой антологии «Венок», вышедшей лет за 40 до книги Катулла («Палатинская антология», IV, 1).

Ст. 2. Пемзой жесткою… — Античная книжка имела вид папирусного свитка шириною в нашу тетрадь, обернутого вокруг палочки, за которую держал его читатель; верхний и нижний обрезы свитка (особенно в дорогих подносных экземплярах) выглаживались пемзой и иногда окрашивались.

Ст. 5. …в то время… — т. е. когда Катулл был еще начинающим поэтом, а Непот уже известным ученым — ок. 60 г.

Ст. 9. Дева… — Муза (или богиня Минерва), покровительница поэзии. Это заключение — общеэллинистический мотив «вечного памятника» поэту в его стихах (ср. знаменитую оду Горация III, 30).

2. <К ВОРОБЬЮ ЛЕСБИИ>

Руч­ные воро­бьи не раз упо­ми­на­ют­ся латин­ски­ми поэта­ми (осо­бен­но Мар­ци­а­лом, не без вли­я­ния Катул­ла: см. I, 9, 3; 109, 1; IV, 14, 13; VII, 14, 3; XI, 6, 16; XIV, 77; в дру­гих местах упо­ми­на­ют­ся руч­ные попу­гай, ворон, соло­вей, дятел). Воро­бей был посвя­щен Вене­ре (на колес­ни­це, запря­жен­ной воро­бья­ми, явля­ет­ся Вене­ра в гимне Сап­фо) и осо­бен­но годил­ся в герои любов­но­го сти­хотво­ре­ния. «Воро­бы­шек» было лас­ка­тель­ным сло­вом у влюб­лен­ных еще в комеди­ях Плав­та. Хозяй­ка воро­бья не назва­на по име­ни, но уже древ­ние не сомне­ва­лись, что это Лес­бия (Мар­ци­ал, VII, 14: «…люби­мая неж­ным Катул­лом / Пла­ка­ла Лес­бия, ласк птич­ки сво­ей лише­на»). Сти­хотво­ре­ние постро­е­но как паро­дия на гимн: обра­ще­ние, опи­са­ние боже­ства в его дей­ст­ви­ях, заклю­чи­тель­ное поже­ла­ние.

2b. <ОТРЫВОК>

В руко­пи­сях за № 2 сле­ду­ют такие три сти­ха:

…Так мне мило, как девуш­ке про­вор­ной Было ябло­ко мило золо­тое, Поя­сок раз­вя­зав­шее деви­чий.

Речь идет об Ата­лан­те, быст­ро­но­гой деве-охот­ни­це аркад­ских мифов. Она согла­си­лась вый­ти замуж лишь за того, кто победит ее в беге; победил ее Гип­по­мен (или Мила­ни­он) тем, что стал на ходу ронять золотые ябло­ки, пода­рок Афро­ди­ты, и Ата­лан­та, не утер­пев, каж­дый раз накло­ня­лась за ними и задер­жи­ва­ла бег. Если этот отры­вок свя­зан с преды­ду­щим, то в выпав­шем тек­сте мог­ла содер­жать­ся, напри­мер, мысль: «Мне это­го так же хоте­лось бы, как Ата­лан­те — яблок…».

3. <НА СМЕРТЬ ВОРОБЬЯ ЛЕСБИИ>

Пар­ное сти­хотво­ре­ние к преды­ду­ще­му (ст. 4 повто­рен оттуда бук­валь­но). Как преды­ду­щее паро­ди­ру­ет фор­му гим­на, так это — фор­му пла­ча. Образ­цы эпи­та­фий живот­ным были в элли­ни­сти­че­ской поэ­зии — напри­мер, эпи­та­фия Сим­мия на смерть куро­пат­ки («Пала­тин­ская анто­ло­гия», VII, 203), кон­чав­ша­я­ся: «В самый послед­ний твой путь ты к Ахе­рон­ту идешь». Катул­лу, в свою оче­редь, под­ра­жа­ли Овидий («Любов­ные эле­гии», II, 6) и Ста­ций («Силь­вы», II, 4), напи­сав­шие эле­гии на смерть руч­ных попу­га­ев. Сти­хотво­ре­ние насы­ще­но пого­во­роч­ны­ми выра­же­ни­я­ми («глаз… доро­же», «меда неж­ней») и сло­вес­ны­ми повто­ра­ми (ст. 3—4).

Ст. 1. …о Купидоны и Венеры… — Редкий оборот вместо «Венера и Амуры»: так как Амуров — Купидонов, воплощение страстей, обычно в свите Венеры представляли себе нескольких, то по аналогии с этим и «Венеры» названы во множественном числе, тем более, что уже Платон («Пир», 180) различал двух Венер, земную и небесную, а Цицерон («О природе богов», III, 23, 59) — четырех. Возможно и влияние изображений Венеры вместе с тремя Грациями.

Ст. 12. Орк — римский бог смерти (греческий Аид — Плутон) и его подземное царство («откуда нет выхода» — описание, в греческой поэзии традиционное, но в латинской прижившееся лишь после Катулла).

Ст. 18. …глазки — (разговорное уменьшительное). Клодия, предполагаемый прототип Лесбии, славилась именно красивыми глазами: «волоокой» называл ее Цицерон («К Аттику», II, 14, 1).

4. <КОРАБЛИК ГОВОРИТ>

По воз­вра­ще­нии из поезд­ки в Вифи­нию (ст. 11) в свое име­ние на озе­ре Гар­да близ Сир­ми­о­на (ст. 24, ср. № 31), Катулл в бла­го­дар­ность богам за бла­го­по­луч­ное путе­ше­ст­вие посвя­тил в мест­ный храм изо­бра­же­ние того кораб­ля, на кото­ром он плыл. Сти­хотво­ре­ние напи­са­но как пере­сказ посвя­ти­тель­ной над­пи­си при этом при­но­ше­нии, по гре­че­ско­му обы­чаю сде­лан­ной от лица само­го посвя­щае­мо­го пред­ме­та; неко­то­рые ком­мен­та­то­ры пред­ла­га­ют видеть в нем моно­лог Катул­ла (или хра­мо­во­го сто­ро­жа), пока­зы­ваю­ще­го гостям пред­ме­ты мест­но­го свя­ти­ли­ща.

Ст. 1. Корабль… — В под­лин­ни­ке сло­во pha­sel­lus, соб­ст­вен­но, еги­пет­ский чел­нок в фор­ме фасо­ли (отсюда назва­ние), кото­рый дела­ли, одна­ко, и доволь­но боль­шим для мор­ских пере­ездов.

Ст. 6—13. …и Адри­а­ти­ки / Бур­ли­вой брег… — Пере­чис­ля­ют­ся (в обрат­ной пер­спек­ти­ве) эта­пы пути кораб­ля: он был сде­лан из леса, рос­ше­го на горе Китор в Малой Азии, меж­ду Вифи­ни­ей и Пафла­го­ни­ей (о мест­ном буке упо­ми­на­ет даже «Гео­гра­фия» Стра­бо­на, XII, 3, 10), спу­щен на Чер­ное море (Понт) в ближ­нем горо­де Ама­ст­ре (Ама­ст­риде), при­нял на борт Катул­ла, види­мо, в одном из пор­тов Мра­мор­но­го моря (Про­пон­ти­ды), посе­тил на севе­ре Эгей­ско­го моря берег Фра­кии, а на юге — Родос, через Киклад­ские ост­ро­ва достиг Корин­фа, здесь воло­ком через пере­ше­ек попал из Эгей­ско­го моря в Ионий­ское, а потом в Адри­а­ти­че­ское, по кото­ро­му довез Катул­ла до устья По. И Кикла­ды и, осо­бен­но, Адри­а­ти­ка счи­та­лись опас­ны­ми и бур­ны­ми места­ми, а «дикая Фра­кия» — раз­бой­ни­чьим кра­ем. Такой пере­чень напо­ми­на­ет спи­сок долж­но­стей (cur­sus ho­no­rum) знат­но­го покой­ни­ка — обя­за­тель­ный эле­мент рим­ских эпи­та­фий и пане­ги­ри­ков.

Ст. 22. …бере­го­вым богам… — Обе­ты за спа­се­ние от кру­ше­ний. Ср. Вер­ги­лий, «Геор­ги­ки», I, 436: «Спас­шись, тогда моря­ки вам на суше испол­нят обе­ты, / О Пано­пея, Ино с Мели­кер­том и Главк-бео­ти­ец!..»

Ст. 27. Двой­нич­ный Кастор и двой­нич­ный Касто­ра, — Кастор и его брат Пол­лукс — созвездие Близ­не­цов-Дио­с­ку­ров, покро­ви­те­лей море­пла­ва­ния: их зна­ком были огни св. Эль­ма. Ср. № 68, 65.

5. <К ЛЕСБИИ, О ПОЦЕЛУЯХ>

Ср. № 7; оба сти­хотво­ре­ния были очень попу­ляр­ны в антич­но­сти, о них упо­ми­на­ет Мар­ци­ал, XI, 6; XII, 59; VI, 34: («…Сколь­ко Катулл умо­лял дать Лес­бию, я не счи­таю: / Жаж­дет немно­го­го тот, кто в состо­я­ньи счи­тать!»). Клю­че­вое сло­во ba­sium («поце­луй») избе­га­лось в клас­си­че­ской латы­ни и, быть может, было диа­лек­тиз­мом Пре­даль­пий­ской Гал­лии, роди­ны Катул­ла; но оно вытес­ни­ло все иные сино­ни­мы и лег­ло в осно­ву соот­вет­ст­ву­ю­щих слов во всех роман­ских язы­ках. Кон­цов­ка сти­хотво­ре­ния — от ходя­че­го пред­став­ле­ния о том, что вся­кое чрез­мер­ное оби­лие гро­зит «зави­стью богов» и воз­мезди­ем, поэто­му луч­ше не вести ему точ­но­го сче­та: для кол­дов­ства, «наво­дя­ще­го пор­чу», необ­хо­ди­мы точ­ные дан­ные о вся­ком пред­ме­те.

6. <К ФЛАВИЮ>

Мысль это­го сти­хотво­ре­ния (и близ­ко­го к нему № 55) — от обще­го места гре­че­ской мора­ли, сфор­му­ли­ро­ван­ной еще у Пла­то­на, «Пир», 182d: «по обще­му мне­нию, юно­шей достой­ных и бла­го­род­ных луч­ше любить откры­то, чем тай­но, хотя бы они были и не так хоро­ши собой». Адре­сат бли­же неиз­ве­стен.

7. <К ЛЕСБИИ, О ПОЦЕЛУЯХ>

Ср. № 5 с тою же кон­цов­кой на мыс­ли о «сгла­зе». Сти­хотво­ре­ние обыг­ры­ва­ет кон­траст меж­ду древ­ней про­стотой основ­но­го обра­за «мно­го, как пес­чи­нок в пес­ке и звезд на небе» (повто­ря­ет­ся потом в № 61, 199—203) и изыс­кан­но­стью гео­гра­фи­че­ских реа­лий.

Ст. 4. Под Кире­ною, силь­фи­ем порос­шей… — Кире­на — гре­че­ская коло­ния на афри­кан­ском бере­гу (в нынеш­ней Ливии), осно­ван­ная, по пре­да­нию, в VII в. до н. э. царем-заи­кой Бат­том, моги­ла кото­ро­го в цен­тре горо­да чти­лась как свя­ты­ня. Вокруг Кире­ны рос­ло пря­ное лечеб­ное рас­те­ние силь­фий («ласер­пи­ций», асса­фе­ти­да), слу­жив­шее глав­ным пред­ме­том ее тор­гов­ли и изо­бра­жав­ше­е­ся на ее моне­тах (прав­да, ко вре­ме­ни Катул­ла это, по-види­мо­му, уже было лишь пре­да­ни­ем; через сто лет, по свиде­тель­ству Пли­ния Стар­ше­го, XIX, 38, это рас­те­ние уже окон­ча­тель­но пере­ве­лось в Кирене и достав­ля­лось лишь из Пер­сии и Индии). К югу от Кире­ны лежа­ла Ливий­ская пусты­ня и в ней (в 500 км от Кире­ны) зна­ме­ни­тый оазис с хра­мом еги­пет­ско­го Аммо­на, отож­дествляв­ше­го­ся с Зев­сом — Юпи­те­ром. Уро­жен­цем Кире­ны и потом­ком Бат­та счи­тал­ся Кал­ли­мах, веду­щий алек­сан­дрий­ский поэт III в. до н. э., обра­зец сти­ля для Катул­ла и его дру­зей; весь этот набор обра­зов как бы под­ска­зы­ва­ет чита­те­лю его имя.

8. <К САМОМУ СЕБЕ, НА РАЗМОЛВКУ С ВОЗЛЮБЛЕННОЙ>

Геро­и­ня — по-види­мо­му, Лес­бия: ст. 8 пере­кли­ка­ет­ся с посвя­щен­ным Лес­бии № 87 (неко­то­рые ком­мен­та­то­ры идут еще даль­ше и счи­та­ют, что ст. 4 «хажи­вал на зов люб­ви к милой» — это вос­по­ми­на­ние о свида­ни­ях в доме Аллия, № 68, и т. п.). При­ме­ча­тель­но, что здесь нет обыч­но­го катул­лов­ско­го моти­ва — упо­ми­на­ний об изме­нах воз­люб­лен­ной, но она уже назы­ва­ет­ся «пре­ступ­ной» (ст. 15) как веро­лом­ная. Обра­ще­ние к само­му себе на «ты» повто­ря­ет­ся у Катул­ла в № 46, 51, 52, 76, 79; упо­ми­на­ние о себе в 3-м лице — в № 6, 7, 11, 13 и мн. др.; здесь эти фор­мы катул­лов­ско­го эго­цен­триз­ма череду­ют­ся. Отры­ви­стость (каж­дый стих — отдель­ная фра­за) и оби­лие повто­ров вно­сит в инто­на­цию чер­ты закли­на­ния. Стиль сти­хотво­ре­ния в под­лин­ни­ке более сни­жен, чем в пере­во­де: оно насы­ще­но сло­ва­ми и обо­рота­ми из язы­ка комедии («схо­дить с ума» — из Терен­ция, «что погиб­ло, почи­тай гиб­лым» — из Плав­та; более мел­кие осо­бен­но­сти язы­ка пере­во­ду не под­да­ют­ся).

9. <К ВЕРАНИЮ, НА ПРИЕЗД ИЗ ИСПАНИИ>

Этот Вера­ний (бли­же неиз­вест­ный) вме­сте с Фабул­лом (геро­ем № 13) упо­ми­на­ют­ся далее в № 12 (по пово­ду той же поезд­ки в Испа­нию — «ибер­ские края», ст. 7) и в № 28 и 47 (по пово­ду дру­гой поезд­ки, по-види­мо­му, в Македо­нию). Веро­ят­но, это были такие же моло­дые люди, как Катулл, наби­рав­ши­е­ся опы­та в сви­тах про­вин­ци­аль­ных намест­ни­ков.

10. <О ПОДРУЖКЕ ВАРА>

Ред­кий у Катул­ла при­мер сти­хотвор­но­го рас­ска­за, ни к кому не обра­щен­но­го: этим сти­хотво­ре­ние напо­ми­на­ет отры­вок из сати­ры Луци­лия или Гора­ция. Вар, о кото­ром гово­рит­ся в сти­хотво­ре­нии, — или Аль­фен Вар из Кре­мо­ны (адре­сат № 30), или Квин­ти­лий Вар, поэт и кри­тик (Гора­ций, «Нау­ка поэ­зии», 438), впо­след­ст­вии друг Вер­ги­лия и Гора­ция, опла­кан­ный в оде Гора­ция, I, 24 (воз­мож­ный адре­сат № 22). Напи­са­но вско­ре после воз­вра­ще­ния из вифин­ской поезд­ки в 56 г.; то же недо­воль­ство нещед­рым началь­ни­ком, пре­то­ром Мем­ми­ем (ст. 11) — и в № 28, с таки­ми же бран­ны­ми выра­же­ни­я­ми. Этот Г. Мем­мий, сна­ча­ла враг, а потом при­вер­же­нец Цеза­ря, пре­тор 58 г. и неудач­ли­вый кан­дидат в кон­су­лы 54 г., покро­ви­тель­ст­во­вал не толь­ко Катул­лу: ему посвя­тил свою поэ­му «О при­ро­де вещей» Лукре­ций Кар.

Ст. 14. …Вошло в обы­чай… — Ср. Цице­рон, «Про­тив Верре­са», II, 5, 11, 27: «его носи­ли в носил­ках с восе­мью носиль­щи­ка­ми, как води­лось у вифин­ских царей…». В Риме носил­ки ста­ли вхо­дить в употреб­ле­ние при Грак­хах, за два поко­ле­ния до Катул­ла, а Юлию Цеза­рю через десять лет после Катул­ла уже при­шлось огра­ни­чи­вать моду на эту рос­кошь. Обыч­но чис­ло носиль­щи­ков было шесть (ст. 19); восемь счи­та­лось уже важ­ни­ча­ньем.

Ст. 26. …к Сера­пи­су в храм. — Этот еги­пет­ский бог счи­тал­ся цели­те­лем и ино­гда отож­дествлял­ся с Аскле­пи­ем-Эску­ла­пи­ем: собе­сед­ни­ца Катул­ла при­тво­ря­ет­ся боль­ной, кото­рой есте­ствен­но сле­до­вать к Сера­пи­су на носил­ках. Храм Сера­пи­са (и Иси­ды) нахо­дил­ся, по-види­мо­му, близ Мар­со­ва поля, за город­ской чер­той: в пре­де­лах горо­да слу­же­ние еги­пет­ским богам было запре­ще­но в 58 г., за два года до сти­хотво­ре­ния Катул­ла.

Ст. 29. Цин­на Гай — герой сти­хотво­ре­ния № 95, поэт, буду­щий три­бун 44 г.; ср. ниже (с. 144) его фр. 3, писан­ный из Вифи­нии.

11. <К ФУРИЮ И АВРЕЛИЮ>

Счи­та­ет­ся, что это послед­нее из сти­хотво­ре­ний, посвя­щен­ных Лес­бии, хотя имя ее здесь и не назва­но. Для пере­клич­ки с пер­вым из этих сти­хотво­ре­ний, № 51, оно напи­са­но сап­фи­че­ской стро­фой. Дата — не рань­ше 55 г. (пер­вый поход Цеза­ря в Бри­та­нию, ст. 12). Адре­са­ты — види­мо, те же, с кото­ры­ми Катулл бра­нит­ся в № 16 и (порознь) в № 15, 21, 23, 26; явное про­ти­во­ре­чие меж­ду этой бра­нью и обра­ще­ни­ем к ним как к «спут­ни­кам» в нашем сти­хотво­ре­нии застав­ля­ет мно­гих ком­мен­та­то­ров видеть здесь иро­нию. Все сти­хотво­ре­ние обра­зу­ет одну фра­зу в 24 стро­ки (ср. № 65).

Ст. 2—12. Рядом вы… — в под­лин­ни­ке co­mi­tes, так назы­ва­лась сви­та рим­ских долж­ност­ных лиц в про­вин­ци­ях, таким «спут­ни­ком» сам Катулл ездил в Вифи­нию при Мем­мии (№ 28 и 10). Здесь Катулл вооб­ра­жа­ет себя пол­ко­вод­цем или спут­ни­ком пол­ко­во­д­ца на одном из кра­ев рим­ско­го све­та — в Пар­фии, на кото­рую гото­вил поход Красс (гир­ка­ны у южно­го бере­га Кас­пий­ско­го моря и саки в Сред­ней Азии были пар­фян­ски­ми союз­ни­ка­ми), в Егип­те, где в это вре­мя наво­дил порядок Габи­ний (а из Егип­та откры­вал­ся путь к «ара­бам неж­ным» Южной Ара­вии, стра­ны бла­го­во­ний), в Гал­лии, откуда в этом году Цезарь делал пер­вые вылаз­ки за Рен (Рейн) в Гер­ма­нию и за Ламанш в Бри­та­нию.

Ст. 23. Гибнет так цве­ток… — Может быть, реми­нис­цен­ция из Сап­фо, фр. 117 (из эпи­та­ла­мия, ср. № 62): «Как гиа­цинт, что в горах пас­ту­хи, пасу­щие ста­до, / Топ­чут сво­и­ми нога­ми, к зем­ле пур­пу­ро­вый цве­тик…» — харак­тер­ный для Катул­ла пере­нос обра­за из жен­ской поэ­зии в муж­скую.

12. <К АЗИНИЮ МАРРУЦИНУ>

Адре­сат неиз­ве­стен, но млад­ший брат его, Г. Ази­ний Пол­ли­он (ст. 6—9), хоро­шо изве­стен: это буду­щий пол­ко­во­дец-цеза­ри­а­нец, участ­ник граж­дан­ских войн, кон­сул 40 г., зна­ме­ни­тый ора­тор, исто­рик и поэт, друг и покро­ви­тель Вер­ги­лия; он родил­ся в 76 г., и в пору сти­хотво­ре­ния Катул­ла ему мог­ло быть лет 16—20 («маль­чиш­ка», ст. 8). Род Ази­ни­ев про­ис­хо­дил из апен­нин­ской обла­сти, где жило пле­мя марру­ци­нов, отсюда про­зви­ще адре­са­та. Кра­жа плат­ков, кото­ры­ми выти­ра­ли руки за едой (их пода­вал хозя­ин, но часто при­но­си­ли с собой и гости, так что лег­ко было выдать чужой пла­ток за свой) была в Риме быто­вым явле­ни­ем — ср. эффект­ную эпи­грам­му Мар­ци­а­ла, XII, 28 (29). У Катул­ла эта тема повто­ря­ет­ся в № 25.

Ст. 1. …рукой… левой… — По обыч­но­му пове­рью, что пра­вая рука для хоро­ших дел, а левая — для дур­ных; рус­ская пого­вор­ка «твое дело лево» — непра­во, кри­во (Даль): ср. «Щит тво­ей не под стать для кра­жи создан­ной шуй­це!» (Овидий, «Мета­мор­фо­зы», XIII, 111). Ср. ниже, № 29, 14 и № 47, 1.

Ст. 7. …талант… — гре­че­ская денеж­ная (счет­ная) еди­ни­ца, самая боль­шая в антич­ном мире (ста­туя в рост чело­ве­ка сто­и­ла пол­та­лан­та); здесь — как неопре­де­лен­но боль­шая сум­ма.

Ст. 10. …ген­де­ка­сил­лаб… три­ста… — «Один­на­дца­ти­слож­ни­ки», фале­кии, люби­мый раз­мер катул­лов­ских сти­хотво­ре­ний, в том чис­ле и сати­ри­че­ских, как это (ср. № 42, 1). Чаще сати­ри­че­ские сти­хи назы­ва­лись «ямба­ми», как в № 36 и 40.

Ст. 11. …пла­ток сетаб­ский — Ср. № 25, 7. Сетаб в Испа­нии (Ибе­рии) близ Вален­сии был изве­стен сво­им льном (Пли­ний Стар­ший, XIX, 9).

Ст. 13. Мне­мо­си­на — боги­ня памя­ти; в под­лин­ни­ке здесь род­ст­вен­ное гре­че­ское сло­во, озна­чаю­щее «памят­ка».

Ст. 14. …Вера­ни­ем и Фабул­лом… — Ср. № 9 и 13; види­мо, эти дру­зья Катул­ла побы­ва­ли в Испа­нии в сви­те како­го-то намест­ни­ка, как потом в Македо­нии (?) — в сви­те Пизо­на, № 28 и 47.

Ст. 17. Веран­чик — точ­ный пере­вод столь же необыч­ной фор­мы Ve­ra­nio­lus.

13. <К ФАБУЛЛУ>

При­гла­ше­ние на пир, для кото­ро­го, одна­ко, все дол­жен устро­ить сам Фабулл. Адре­сат — друг Катул­ла, уже упо­ми­нав­ший­ся (вме­сте с Вера­ни­ем) в № 9 и 12. Пре­уве­ли­чи­вая соб­ст­вен­ную бед­ность (тра­ди­ци­он­ным моти­вом: «Сун­дук твой затя­ну­ло пау­ти­ною…» — гово­рит­ся еще в комеди­ях Афра­ния, ф. 412), Катулл паро­ди­ру­ет здесь стиль гре­че­ских эпи­грамм, обра­щен­ных к покро­ви­те­лям, — напри­мер, сво­его совре­мен­ни­ка Фило­де­ма («Пала­тин­ская анто­ло­гия», XI, 44; Пизон, к кото­ро­му обра­ща­ет­ся Фило­дем, — тот самый, с кото­рым Вера­ний и Фабулл, по-види­мо­му, в 56 г. езди­ли в Македо­нию, см. № 28):

Зав­тра, любез­ный Пизон, тебя в сво­ем скром­ном жили­ще Ждет в девя­том часу музо­лю­би­вый твой друг С тем, чтоб отпразд­но­вать пир, в два­дца­тых справ­ля­е­мый чис­лах; Здесь не оби­лен хмель­ной Бро­мий в хиос­ском вине, Но за сто­ла­ми дру­зья твои вер­ные, но раз­го­во­ры Сла­ще польют­ся, чем мед на феа­кий­ских пирах. Если же ты, Пизон, поглядишь на меня со вни­ма­ньем, То уж навер­но обед будет гораздо пыш­ней.

14. <К ЛИЦИНИЮ КАЛЬВУ>

Об этом поэте, ора­то­ре, покро­ви­те­ле и дру­ге Катул­ла ср. № 50, 53, 96 (в № 53 — о его речи про­тив Вати­ния, пре­то­ра 55 г.; отсюда здесь «вати­ни­ан­ски» в ст. 3). Сти­хотво­ре­ние напи­са­но к кар­на­валь­но­му празд­ни­ку Сатур­на­лий (ст. 15) 17—21 декаб­ря, когда при­ня­то было обме­ни­вать­ся подар­ка­ми (сатур­наль­ным подар­кам посвя­ще­на цели­ком XIV кни­га Мар­ци­а­ла, где пода­рок 195 — это сти­хи само­го Катул­ла). Кальв при­слал Катул­лу в шут­ку несколь­ко книг дур­ных поэтов. Катулл удив­ля­ет­ся, откуда они у Каль­ва — не ина­че, их при­слал ему в бла­го­дар­ность за защи­ту в суде «грам­ма­тик Сул­ла» (ст. 9; может быть, Эпи­кад, воль­ноот­пу­щен­ник дик­та­то­ра Сул­лы, упо­ми­нае­мый Све­то­ни­ем, «О грам­ма­ти­ках», 12) или иной кли­ент, и Кальв хочет теперь от них изба­вить­ся. За это Катулл гро­зит ему подоб­ным же подар­ком — сти­ха­ми дур­ных поэтов Суф­фе­на (кото­ро­му посвя­ще­но сти­хотво­ре­ние № 22), Цезия (бли­же неиз­вест­но­го), Акви­на (ср. Цице­рон, «Туску­лан­ские беседы», V, 63: «из всех поэтов, кото­рых я знал, — а я водил­ся даже с Акви­ни­ем, — каж­дый счи­тал себя луч­ше всех…») и им подоб­ных (ст. 18—19).

14b. <ОТРЫВОК>

За № 14 в руко­пи­сях сле­ду­ет трех­сти­шие:

Если вы, над без­дел­ка­ми мои­ми Ока­зав­шись чита­те­ля­ми, ваших Рук пре­зри­тель­но прочь не отведе­те…

По-види­мо­му, это набро­сок или фраг­мент вступ­ле­ния или заклю­че­ния к сбор­ни­ку сти­хов: может быть, к тому же, из кото­ро­го заим­ст­во­ва­но сти­хотво­ре­ние № 1 (пер­вое вступ­ле­ние — посвя­ще­ние Непоту, вто­рое — обра­ще­ние к чита­те­лю: так стро­и­лись и неко­то­рые дру­гие антич­ные сти­хотвор­ные кни­ги), может быть — к како­му-нибудь дру­го­му, тоже вошед­ше­му в состав «Кни­ги Катул­ла Верон­ско­го».

15. <К АВРЕЛИЮ>

С пору­че­ни­ем над­зо­ра над Ювен­ци­ем (имя кото­ро­го, впро­чем, не назва­но; о том, что из это­го вышло, см. № 21). Даль­ний обра­зец это­го рев­ни­во­го пре­до­сте­ре­же­ния — Кал­ли­мах, «Ямбы», 5 (фр. 195).

Ст. 17. Рас­ко­ря­чут тебя… — тра­ди­ци­он­ное в Гре­ции, а потом и в Риме (Гора­ций, «Сати­ры», 1, 2, 133; Юве­нал, 10, 317) нака­за­ние для пре­лю­бо­де­ев, застиг­ну­тых на месте пре­ступ­ле­ния.

16. <К АВРЕЛИЮ И ФУРИЮ>

С бра­нью за обид­ные подо­зре­ния. Повод к столк­но­ве­нию — № 48, о поце­лу­ях Ювен­ция (ст. 3 «мои стиш­ки», ст. 12 «тыся­чи тысяч поце­лу­ев»). «Раз­врат­ни­ка­ми» (im­pu­di­ci) в рим­ском обще­ст­вен­ном мне­нии счи­та­лись толь­ко те, кого назы­ва­ли mol­les, ef­fe­mi­na­ti; от упре­ков в этом и отру­ги­ва­ет­ся Катулл, счи­тая воз­мож­ным назы­вать себя «цело­муд­рен­ным» и «бла­го­че­сти­вым». Тем не менее, эти строч­ки (5—6) полу­чи­ли широ­чай­шую попу­ляр­ность в латин­ской лите­ра­ту­ре не в спе­ци­фи­че­ском, а в обще­при­ня­том смыс­ле: их цити­ру­ет Пли­ний Млад­ший, IV, 14 (в защи­ту соб­ст­вен­ных, не дошед­ших до нас, сти­хов), пара­фра­зи­ру­ют Мар­ци­ал, XI, 15, 13 («Нра­вы вовсе не наши в этой книж­ке») и Овидий, «Скорб­ные эле­гии», II, 353—354 («Верь, что нра­вы мои на мои сти­хи непо­хо­жи — Муза игри­ва моя, но цело­муд­рен­на жизнь»). Про­ти­во­по­лож­ное суж­де­ние — у Сене­ки, «Пись­ма», 114, 3 («Не может быть душа одно­го цве­та, а ум дру­го­го»).

17. <К ГОРОДКУ КОЛОНИИ, НА БЕСТОЛКОВОГО МУЖА>

По-види­мо­му, ран­нее сти­хотво­ре­ние Катул­ла. Счи­та­ет­ся, что Коло­ния — это нынеш­няя Коло­нья немно­го восточ­нее Веро­ны, лежав­шая, дей­ст­ви­тель­но, сре­ди болот. Мосты и гати счи­та­лись в рим­ской рели­гии свя­щен­ны­ми объ­ек­та­ми, на них совер­ша­лись тор­же­ст­вен­ные обряды с пляс­ка­ми (ст. 2, 6 — в под­лин­ни­ке, как кажет­ся, намек на мест­ную жре­че­скую кол­ле­гию «пля­су­нов» — сали­ев, подоб­ную рим­ской); может быть, здесь это сопро­вож­да­лось обрядо­вы­ми пес­ня­ми (типа древ­них фес­цен­нин), при­но­ся­щи­ми пло­до­ро­дие. В под­ра­жа­ние такой песне и напи­са­но сти­хотво­ре­ние Катул­ла с обиль­ны­ми арха­из­ма­ми и часты­ми алли­те­ра­ци­я­ми в ста­ром вку­се. Жите­ли город­ка буд­то бы укре­пи­ли свой мост для обрядо­вой пляс­ки, но все же не уве­ре­ны в его проч­но­сти; Катулл пред­ла­га­ет для вер­но­сти при­не­сти уми­ло­сти­ви­тель­ную жерт­ву богам — сбро­сить с моста ста­ро­го мужа («ста­ри­ков с моста!» — Фест, 450 Л. — было латин­ской посло­ви­цей, хра­нив­шей память о реаль­ном таком обряде)

.18—20.

В руко­пи­сях Катул­ла за № 17 сле­ду­ет сра­зу № 21; но фран­цуз­ский гума­нист М. А. Мюре, изда­вая Катул­ла в 1554 г., вста­вил сюда три сти­хотво­ре­ния из «При­а­пей», сбор­ни­ка безы­мян­ных сти­хов I в. до н. э. — I в. н. э., посвя­щен­ных богу похо­ти и пло­до­ро­дия При­а­пу; они печа­та­лись здесь под № 18—20 вплоть до XIX в., и когда были исклю­че­ны, то нуме­ра­цию изда­те­ли оста­ви­ли без изме­не­ний. Два из них были при­пи­са­ны Катул­лу без вся­ких осно­ва­ний; третье же упо­ми­на­ет­ся как катул­лов­ское еще Терен­ци­а­ном Мав­ром, грам­ма­ти­ком III в. н. э., как при­мер «при­а­пей­ско­го раз­ме­ра» (ср. № 17):

Эту рощу дуб­рав­ную посвя­щаю При­а­пу По зако­ну При­а­по­ва доро­го­го Ламп­са­ка, Гел­лес­понт­ско­го горо­да в слав­ном уст­рич­ном крае, Где тебя пред­по­чти­тель­но вели­ча­ют пред все­ми.

21. <К АВРЕЛИЮ>

Речь идет об Авре­лии, кото­рый отби­ва­ет у поэта маль­чи­ка Ювен­ция (см. № 15). Катулл попре­ка­ет его голод­ной бед­но­стью (ст. 1, «всех голо­дов отец», вычур­ное выра­же­ние по образ­цу «Геро­дот — отец исто­рии» и т. п., может быть, под­ска­за­но Плав­том, у кото­ро­го в комедии «Стих» пара­сит Гела­сим гово­рит, что голо­дов­ка — мать его, и он, в свою оче­редь, носит ее в себе).

22. <НА СУФФЕНА>

К (Квин­ти­лию?) Вару, см. при­меч. к № 10. Этот Суф­фен упо­ми­нал­ся в чис­ле дру­гих столь же неиз­вест­ных поэтов в № 14, 19; здесь он опи­сы­ва­ет­ся вдо­ба­вок (иро­ни­че­ски?) как свет­ский ден­ди.

Ст. 5. И не на палимп­се­сте… — Палимп­сест — пер­га­мент, с кото­ро­го счи­щен преж­ний текст; такой вто­ро­сорт­ный мате­ри­ал исполь­зо­вал­ся (наряду с вос­ко­вы­ми таб­лич­ка­ми, № 42) для чер­но­ви­ков, Суф­фен же пишет пря­мо набе­ло.

Ст. 6. …папи­рус… цар­ский… — выс­ший сорт еги­пет­ско­го папи­ру­са; далее пере­чис­ля­ют­ся дру­гие при­ме­ты рос­кош­но­го изда­ния — стро­ки ров­но раз­ли­но­ва­ны свин­цом, сви­ток обер­нут на хоро­шую пал­ку, встав­лен в футляр-пере­плет, пере­вит шну­ром, обрез начи­щен пем­зой (ср. № 1).

Ст. 21. …что за спи­ной носит. — У каж­до­го чело­ве­ка на груди висит сума с чужи­ми поро­ка­ми, а за спи­ной — со сво­и­ми, пер­вые он видит, вто­рые — нет (бас­ня Эзопа, 229, ср. латин­ский пере­сказ Фед­ра, IV, 10).

23. <К ФУРИЮ>

Насмеш­ка над голод­ной бед­но­стью Фурия — из рев­но­сти, как пока­зы­ва­ет № 24 (с дослов­ны­ми пере­клич­ка­ми). Сти­хотво­ре­ние постро­е­но на фигу­ре иро­нии: «ты не боишь­ся кло­пов, пото­му что у тебя нет посте­ли; пожа­ров, пото­му что у тебя нет дома» и т. д. (пара­док­сы тако­го рода охот­но исполь­зо­ва­лись сто­и­ко-кини­че­ски­ми про­по­вед­ни­ка­ми); куль­ми­на­ци­он­ный довод «голо­да­ние полез­но для здо­ро­вья» встре­чал­ся у атти­че­ско­го коми­ка Анти­фа­на («…С такой еды не ста­нешь ты горя­чеч­ным»).

Ст. 19. …соло­ни­цы… чище… — Начи­щен­ная солон­ка была наслед­ст­вен­ным пред­ме­том семей­ной гор­до­сти; Гора­ций писал, как даже в бед­ном доме «отчая бле­стит на сто­ле солон­ка» (II, 16, 14).

Ст. 26. …сто тысяч? — 100000 сестер­ци­ев были доволь­но боль­ши­ми день­га­ми по тому вре­ме­ни: за доно­сы о заго­во­ре Кати­ли­ны (Сал­лю­стий, 30) рабам была обе­ща­на сво­бо­да и 100000 сестер­ци­ев

.24. <К ЮВЕНЦИЮ>

Пре­до­сте­ре­же­ние про­тив уха­жи­ва­ний бед­ня­ка Фурия (ср. № 23, 26). В обра­ще­нии — калам­бур: «всех Ювен­ци­ев цвет» зву­чит похо­же на «всех юно­шей цвет».

Ст. 4. …сему Мида­су… — воз­мо­жен так­же пере­вод:

Луч­ше дай все Мида­со­вы богат­ства Молод­цу без раба и без шка­тул­ки, Но не дай, чтоб любо­вью доку­чал он!

Мидас — мифи­че­ский фри­гий­ский царь, в руках кото­ро­го все пред­ме­ты пре­вра­ща­лись в золо­то (Овидий, «Мета­мор­фо­зы», XI).

25. <НА ТАЛЛА>

Талл, бан­ный вор (ср. № 33), бли­же неиз­ве­стен (гре­че­ское имя Талл встре­ча­ет­ся в над­пи­сях катул­ло­вой Веро­ны). Катулл гро­зит ему плетьми — нака­за­ни­ем для рабов.

Ст. 3. Дря­блее моч­ки уха… — Это ред­кое срав­не­ние почти тот­час за Катул­лом повто­рил Цице­рон, «К Квин­ту», II, 15, 4 (54 г.).

Ст. 5. …сме­жит боги­ня веки! — Очень тем­ное место с испор­чен­ным тек­стом, пере­вод по смыс­лу.

Ст. 7. …пла­ток сетаб­ский… — Из Испа­нии, пода­рок Вера­ния и Фабул­ла (№ 12, ср. № 9). — …вифин­ки… — какой-то пред­мет, выве­зен­ный Катул­лом из вифин­ской поезд­ки 57—56 гг.: ком­мен­та­то­ры пред­по­ла­га­ли здесь вифин­ские перст­ни (упо­ми­на­ют­ся в фраг­мен­те Меце­на­та), ножи (упо­ми­на­ют­ся у Варро­на), рас­пис­ные шка­тул­ки или пис­чие дощеч­ки.

26. <К ФУРИЮ>

Вновь насмеш­ка над бед­но­стью Фурия (ср. № 23, 24). В ст. 1 пере­вод по чте­нию vestra; при чте­нии nostra была бы насмеш­ка над соб­ст­вен­ной бед­но­стью (ср. № 13): «Фурий, домик наш сель­ский…».

Ст. 3. …зало­жен… — игра дву­мя зна­че­ни­я­ми сло­ва op­po­si­ta; соот­вет­ст­вен­но, «зло­вред­ный» — тоже в двух зна­че­ни­ях, «нездо­ро­вый» (от кото­ро­го заго­ра­жи­ва­ют­ся) и «разо­ри­тель­ный».

27. <К МАЛЬЧИКУ-ПРИСЛУЖНИКУ>

Сти­хотво­ре­ние было попу­ляр­но, ком­мен­та­рий к вычур­но­му ст. 4 сохра­нил­ся у Гел­лия, VI, 20. Обед на гре­че­ский лад закан­чи­вал­ся выпив­кой; «рас­по­ряди­те­лем выпив­ки» («царем») назна­чал­ся один из застоль­ни­ков, реже — как здесь — застоль­ниц; упо­ми­нае­мая Посту­мия (види­мо, гете­ра-воль­ноот­пу­щен­ни­ца) бли­же неиз­вест­на. Рас­по­ряди­тель назна­чал сорт, коли­че­ство и меру раз­бав­ки выпи­вае­мо­го вина: обыч­но пили вино, раз­бав­лен­ное водою напо­ло­ви­ну или даже боль­ше, но под конец пира пере­хо­ди­ли к все более креп­ко­му. Этот момент и пред­став­лен в сти­хотво­ре­нии. Шут­ка «Все, в чем вода, не в поль­зу для души люд­ской» встре­ча­ет­ся уже в гре­че­ской комедии (Дифил, II, 560 К).

Ст. 1. Фалерн — попу­ляр­ное ита­лий­ское вино сред­не­го каче­ства; луч­шим счи­тал­ся фалерн 15-лет­ней дав­но­сти (Пли­ний Стар­ший, XXIII, 34). «Фио­ни­а­ном» (ст. 7) он изыс­кан­но назван по Вак­ху, сыну Семе­лы, сре­ди богов полу­чив­шей имя Фио­ны.

28. <К ВЕРАНИЮ И ФАБУЛЛУ>

На воз­вра­ще­ние из про­вин­ции. Катулл в 57—56 гг. был в про­вин­ции Вифи­нии в сви­те («когор­те») про­пре­то­ра Мем­мия (см. № 10), а его дру­зья (см. при­меч. к № 9) — в дру­гой про­вин­ции, в сви­те дру­го­го намест­ни­ка, Пизо­на, види­мо, Л. Каль­пур­ния Пизо­на Цезо­ни­на, кон­су­ла 58 г., про­кон­су­ла Македо­нии в 57—55 гг., по воз­вра­ще­нии под­верг­ше­го­ся сви­ре­пым обли­че­ни­ям Цице­ро­на («Про­тив Пизо­на», 55 г.) — в част­но­сти, и за зло­употреб­ле­ния во вре­мя македон­ско­го намест­ни­че­ства. Одна­ко и Катулл и его дру­зья обма­ну­лись в сво­их надеж­дах на нажи­ву — отсюда непри­стой­ная брань Катул­ла (ст. 9—10). Ср. № 47.

29. <НА МАМУРРУ И ЕГО ПОКРОВИТЕЛЯ ЦЕЗАРЯ>

Мамур­ра из горо­да Фор­мий (Гора­ций, «Сати­ры», I, 5, 37; Пли­ний Стар­ший, XXXVI, 48) был началь­ни­ком сапер­ных работ спер­ва при Пом­пее в войне с Мит­ри­да­том Пон­тий­ским (66—62 гг.), потом при Цеза­ре в его испан­ском намест­ни­че­стве (61 г.) и в галль­ских кам­па­ни­ях (с 58 г.). Поли­ти­че­ской карье­ры он не сде­лал, но так раз­бо­га­тел, что Цице­рон упо­ми­на­ет его как обще­из­вест­ный обра­зец пагу­бы, пошед­шей от Цеза­ря («К Атти­ку», VII, 7, 6); Пли­ний пишет, что он пер­вый в Риме обли­це­вал свой част­ный дом мра­мо­ром и обста­вил цель­но­мра­мор­ны­ми колон­на­ми. Поче­му Катулл из всех цеза­ри­ан­цев выбрал для настой­чи­вых напа­док (№ 57, а так­же под клич­кой «Хрен» — ср. здесь в ст. 13 — № 94, 105, 114, 115) имен­но его, неиз­вест­но; пред­по­ла­гать, что глав­ным моти­вом было любов­ное сопер­ни­че­ство за Аме­а­ну (№ 41, 43, с наме­ком на комедий­ную ситу­а­цию любов­ни­ка, любов­ни­цы и хваст­ли­во­го вои­на-сопер­ни­ка), по мень­шей мере, наив­но. В дан­ном сти­хотво­ре­нии напад­ки на Мамур­ру слу­жат лишь опо­рой для напа­док на его высо­ких покро­ви­те­лей Цеза­ря и Пом­пея. Напи­са­но сти­хотво­ре­ние меж­ду летом 55 г. (пер­вый поход Цеза­ря в Бри­та­нию, ст. 4 и 20) и летом 54 г. (смерть Юлии, доче­ри Цеза­ря и жены Пом­пея, ст. 24).

Ст. 3—4. Гал­лия Кос­ма­тая — зааль­пий­ская, в отли­чие от доли­ны По (это ее офи­ци­аль­ное назва­ние в Риме).

Ст. 5. Рас­пут­ный Ромул… — Здесь: Цезарь как пре­тен­дент на «цар­ское» еди­но­вла­стие. Это про­зви­ще при­ла­га­лось и к Сул­ле (Сал­лю­стий, «Исто­рия», I, 4, 5), и к Пом­пею (Плу­тарх, «Пом­пей», 25), и к Цице­ро­ну (Псев­до-Сал­лю­стий, 4, 7).

Ст. 8. …голуб­ком… Адо­ни­сом… — т. е. под покро­ви­тель­ст­вом Вене­ры как ее свя­щен­ная пти­ца и как ее любов­ник.

Ст. 15. …с руки не левой ли? — См. при­меч. к № 12, 4.

Ст. 19. Ибе­рия — Испа­ния; это пер­вое в антич­ной лите­ра­ту­ре упо­ми­на­ние, буд­то река Таг (Тахо) золо­то­нос­на, потом оно станет общим местом. В насто­я­щее вре­мя ника­ких сле­дов золота в Тахо нет.

Ст. 30. Вы, тесть и зять… — Цезарь и Пом­пей, союз кото­рых вновь упро­чил­ся после встре­чи три­ум­ви­ров в Луке в 56 г.; отсюда озлоб­ле­ние их поли­ти­че­ских вра­гов.

30. <К АЛЬФЕНУ, НЕВЕРНОМУ ДРУГУ>

Ком­мен­та­то­ры XIX в. виде­ли в ст. 7—8 ука­за­ние, что Аль­фен вовлек когда-то Катул­ла в любовь к Лес­бии; но веро­ят­нее, что речь идет о люб­ви Катул­ла к само­му Аль­фе­ну. По теме и инто­на­ции сти­хотво­ре­ние пере­кли­ка­ет­ся с № 38. П. Аль­фен Вар — извест­ный юрист, сверст­ник (и, может быть, зем­ляк — из Кре­мо­ны) Катул­ла, впо­след­ст­вии смен­ный кон­сул 39 г. и друг Вер­ги­лия. Тож­де­ст­вен ли он с Варом, адре­са­том № 10 и 22, неяс­но.

31. <К СИРМИЙСКОЙ ВИЛЛЕ>

Ст. 3. Сир­ми­он — мыс на южном бере­гу Бенак­ско­го озе­ра близ Веро­ны (ныне оз. Гар­да) — Катулл назы­ва­ет его «Лидий­ским» (ст. 13), пото­му что этрус­ки, древ­ней­шие жите­ли этих мест, счи­та­лись выхо­д­ца­ми из мало­ази­ат­ской Лидии. Здесь до сих пор пока­зы­ва­ют раз­ва­ли­ны «Катул­ло­вой вил­лы», но на самом деле они не стар­ше IV в. н. э. Сти­хотво­ре­ние напи­са­но по воз­вра­ще­нии из вифин­ской поезд­ки в 56 г. («от финов и вифи­нов», ст. 5 — двух дав­но слив­ших­ся пле­мен, дав­ших имя Вифи­нии) «к сво­е­му Лару» (ст. 9), богу домаш­не­го оча­га. Ср. № 46.

32. <К ГЕТЕРЕ ИПСИФИЛЛЕ>

Геро­и­ня бли­же неиз­вест­на, имя ее — гре­че­ское, пере­ина­чен­ное на латин­ский лад.

Ст. 3. …днем… — В после­по­лу­ден­ную сие­сту.

Ст. 8. Девять… объ­я­тий… — Услов­ное (заго­вор­ное) чис­ло; ср. эпи­грам­му Фило­де­ма, совре­мен­ни­ка Катул­ла, в «Пала­тин­ской анто­ло­гии», XI, 30, и Овидий, «Любов­ные эле­гии», III, 7, 26.

Ст. 11. и туни­ку и пал­лий. — Ниж­няя и верх­няя одеж­да рим­лян в повсе­днев­ном быту; в офи­ци­аль­ных слу­ча­ях вме­сто пал­лия (пла­ща) наде­ва­ли тогу.

33. <НА ВИБЕННИЕВ, ОТЦА И СЫНА>

Адре­са­ты бли­же неиз­вест­ны. Воров­ство одеж­ды в банях упо­ми­на­ет­ся как обыч­ное явле­ние в Риме от Плав­та до Пет­ро­ния. Риф­ма в ст. 3—4 вос­про­из­во­дит созву­чие под­лин­ни­ка.

34. <ГИМН ДИАНЕ>

Неиз­вест­но, напи­сан этот гимн для испол­не­ния на каком-нибудь насто­я­щем празд­ни­ке в честь Диа­ны (в мар­те или авгу­сте), подоб­но «Юби­лей­но­му гим­ну» Гора­ция, или как про­стое лири­че­ское упраж­не­ние, подоб­но оде I, 21 того же Гора­ция; вто­рое веро­ят­нее. Диа­на про­слав­ля­ет­ся как Лато­ния (дочь Лато­ны, раз­ре­шив­шей­ся от бре­ме­ни на Дело­се, ст. 8), как Луна («с чуж­дым све­том», отра­жен­ным от Солн­ца, ст. 16), как Три­вия-Гека­та, боги­ня ночи, и как Люци­на-«Свет­лая», боги­ня-покро­ви­тель­ни­ца роже­ниц, отож­дествля­е­мая так­же с Юно­ной, боги­ней бра­ка. Как боги­ня охоты она покро­ви­тель­ст­ву­ет диким лесам (ст. 9—12), а как раз­ме­ри­тель­ни­ца меся­цев — сель­ским работам (ст. 17—20). Рас­пре­де­ле­ние строф меж­ду хора­ми юно­шей и деву­шек (ср. № 62) неиз­вест­но.

35. <К ЦЕЦИЛИЮ>

Сти­хотво­ре­ние обра­ще­но к дру­гу-сти­хотвор­цу из Ново­го Кома на Ларий­ском озе­ре (ныне Комо, к севе­ру от Мила­на), бли­же неиз­вест­но­му. Писа­но из Веро­ны, види­мо, вско­ре после воз­вра­ще­ния из Вифи­нии (№ 4 и 31).

Ст. 6. …друг его (он же мой)… — Так Катулл вычур­но назы­ва­ет само­го себя.

Ст. 14. «Дин­диме­ну» читал свою… — «Дин­ди­ме­на», загла­вие поэ­мы Цеци­лия, — имя Кибе­лы, Мате­ри богов, о кото­рой сам Катулл писал в сти­хотво­ре­нии № 63: свиде­тель­ство обще­го инте­ре­са сверст­ни­ков Катул­ла к восточ­ным куль­там.

Ст. 17. …уче­ней / Даже Музы Сап­фо… — т. е. поэтес­сы VII—VI вв. Сап­фо, за кото­рой твер­до закре­пи­лась (со вре­мен эпи­грам­мы Пла­то­на, «Пала­тин­ская анто­ло­гия». IX, 506) про­зви­ще «Деся­тая Муза». У алек­сан­дрий­ских поэтов и уче­ных она была в поче­те, Катулл пере­вел из нее сти­хотво­ре­ние № 51.

36. <К ВЕНЕРЕ, О СТИХАХ ВОЛЮЗИЯ>

Подру­га поэта (как обыч­но, при­ня­то счи­тать, что это Лес­бия) повздо­ри­ла с ним, он стал писать на нее язви­тель­ные сти­хи («ямбы», ст. 5), тогда она согла­си­лась при­ми­рить­ся, но с тем, чтобы Катулл в честь это­го сжег эту «писа­ни­ну дрян­ней­ше­го поэта» (может быть, намек на авто­ха­рак­те­ри­сти­ку Катул­ла в № 49); Катулл же под­ме­ня­ет свои сти­хи исто­ри­че­ской поэ­мой Волю­зия (ср. о нем № 95, 7), кото­рый-де поэт еще того дрян­нее. Этот Волю­зий бли­же неиз­ве­стен; выска­зы­ва­лось мне­ние, что это зашиф­ро­ван­ное имя Тан­у­зия, исто­ри­ка, напа­дав­ше­го на Цеза­ря (Све­то­ний, «Юлий», 9; Плу­тарх, «Цезарь», 22), чьи «Анна­лы» тоже были очень длин­ны­ми (Сене­ка, «Пись­ма к Луци­лию», 93, 10), но, по-види­мо­му, не сти­хотвор­ны­ми, а про­за­и­че­ски­ми.

Ст. 7. …алтарь хро­мо­го бога… — Костер Вул­ка­на, бога огня; в под­лин­ни­ке изыс­кан­ный эпи­тет-нео­ло­гизм «мед­лен­но­но­го­го» (tar­di­pe­di).

Ст. 8. …на дро­вах… закля­тых… — «“закля­ты­ми” назы­ва­ют­ся дере­вья, посвя­щен­ные богам под­зем­ным и отвра­ти­тель­ным; на кост­ре из них сле­ду­ет по ука­зу сожи­гать зло­ве­щих уро­дов и иные пагуб­ные зна­ме­нья» (Мак­ро­бий, III, 20, 3).

Ст. 11. О, рож­ден­ная… — Далее пере­чис­ля­ют­ся места куль­та Вене­ры: на Кип­ре — Ида­лий, где она вышла из моря на сушу, Голг с древним ее хра­мом и Ама­фунт с общим хра­мом ее и Адо­ни­са; на Адри­а­ти­ке — Урий (связь его с Вене­рой неиз­вест­на), Анко­на с хра­мом Вене­ры Мор­ской и Дурра­хий (ныне Дуррес), люд­ный пере­ва­лоч­ный пункт меж­ду Ита­ли­ей и Гре­ци­ей; на мало­ази­ат­ском бере­гу Эгей­ско­го моря — Книд с хра­мом, зна­ме­ни­тым Пра­к­си­теле­вой ста­ту­ей нагой Афро­ди­ты. Книд­ские трост­ни­ки упо­ми­на­ет еще Пли­ний Стар­ший, XVI, 156.

37. <К КАБАЦКИМ СОПЕРНИКАМ>

Каба­ки («тавер­ны») были местом вре­мя­про­вож­де­ния про­сто­на­ро­дья, сена­то­рам пря­мо запре­ща­лось посе­щать их, и люди выс­ших сосло­вий захо­ди­ли туда лишь в поис­ках ост­рых ощу­ще­ний. Гово­рит­ся ли у Катул­ла о насто­я­щем каба­ке (ст. 2 «девя­тый столб от хра­ма Близ­не­цов в шап­ках», т. е. от хра­ма Дио­с­ку­ров на фору­ме: Кастор и Пол­лукс часто изо­бра­жа­лись в круг­лых кол­па­ках; стол­бы перед дома­ми слу­жи­ли вывес­ка­ми каба­ков, а непри­стой­ные изо­бра­же­ния и над­пи­си на сте­нах, упо­ми­нае­мые в ст. 10, сохра­ни­лись на мно­гих зда­ни­ях в Пом­пе­ях), или, мета­фо­ри­че­ски, о част­ном доме, с кото­рым он был в ссо­ре, ска­зать труд­но. Ссо­ра была из-за жен­щи­ны: обыч­но счи­та­ет­ся, что из-за Лес­бии, пото­му что ст. 12 «Кото­рую любил я креп­че всех в мире» повто­ря­ет­ся в № 8, 5 (где, впро­чем, Лес­бия тоже не назва­на по име­ни), но, конеч­но, Катулл мог при­ме­нить такую чет­кую фор­му­лу и к дру­гой жен­щине. Цице­рон в речи «За Целия», 48, гово­рит, что Кло­дия «рас­кры­ла дом свой для вся­кой похо­ти и напо­каз вела себя, как блуд­ная дев­ка», — но это такая же ора­тор­ская гипер­бо­ла, как и у Катул­ла. Упо­ми­нае­мый в кон­це Эгна­тий «из кро­ли­чье­го края», ст. 18 (из испан­ской Кельт­ибе­рии, где водил­ся осо­бый вид кро­ли­ков «неис­чис­ли­мой пло­до­ви­то­сти». — Пли­ний Стар­ший, VIII, 127) — подроб­нее обли­ча­ет­ся в № 39.

38. <К КВИНТУ КОРНИФИЦИЮ>

Адре­сат — поэт того же кру­га, что и Катулл (Овидий, «Скорб­ные эле­гии», II, 436, пере­чис­ля­ет его в ряду эро­ти­че­ских лири­ков вслед за Катул­лом, Каль­вом, Тици­дой, Мем­ми­ем, Цин­ной и др.), он же и ора­тор, адре­сат ряда писем Цице­ро­на, погиб­ший в 41 г. в граж­дан­ской войне на сто­роне сена­та про­тив Анто­ния и Окта­ви­а­на. По настро­е­нию сти­хотво­ре­ние пере­кли­ка­ет­ся с № 30; ком­мен­та­то­ры XIX в. счи­та­ли их пред­смерт­ны­ми про­из­веде­ни­я­ми Катул­ла, разо­ча­ро­ван­но­го в люб­ви и уми­раю­ще­го в чахот­ке.

Ст. 8. …печаль­нее пла­чей Симо­нида. — Гре­че­ский лирик Симо­нид Кеос­ский (556—467) про­сла­вил­ся хоро­вы­ми пес­ня­ми (в том чис­ле над­гроб­ны­ми «фре­на­ми» — он счи­тал­ся начи­на­те­лем это­го жан­ра) и эпи­грам­ма­ми (в том чис­ле эпи­та­фи­я­ми).

39. <НА ЭГНАТИЯ>

Ср. № 37, 17—20. О том, что кельт­ибе­ры (груп­па пле­мен цен­траль­ной и север­ной Испа­нии, сме­шав­ших­ся из древ­них жите­лей Испа­нии, ибе­ров, и приш­лых, кель­тов) име­ли обык­но­ве­ние мыть­ся и чистить зубы мочой, упо­ми­на­ют Стра­бон (III, 4, 16, с. 164) и Дио­дор (V, 33, 5). Этно­гра­фы отме­ча­ли такой же обы­чай у эски­мо­сов и чук­чей. В Риме же зубы обыч­но чисти­ли порош­ком пем­зы или золой пере­жжен­ных костей, рогов, рако­вин и т. п. Насмеш­ки над людь­ми, кото­рые сме­ют­ся толь­ко затем, чтобы блес­нуть зуба­ми, вос­хо­дят еще к атти­че­ской комедии (Алек­сид у Афи­нея, 568c).

Ст. 2—5. На суде… — куда Эгна­ций при­гла­шен как друг под­суди­мо­го; …над кост­ром… — куда он при­гла­шен как друг дома, и в обо­их слу­ча­ях дол­жен соблюдать при­стой­ную скорбь.

Ст. 9—10. …будь ты из Рима… — в Риме у людей зубы хоро­ши из-за свет­ской при­выч­ки к ухо­ду за ними, в Тибу­ре — от здо­ро­во­го кли­ма­та, в апен­нин­ской Сабин­ской зем­ле — от здо­ро­во­го обра­за жиз­ни (см. № 44 и при­меч.), в Умбрии — ради эко­но­мии на лече­нии, в Этру­рии — ради удо­воль­ст­вий обжор­ства (туч­ность этрус­ков под­черк­ну­та на всех антич­ных изо­бра­же­ни­ях), у лану­вий­цев в Лации — про­сто от при­ро­ды; но даже им не реко­мен­ду­ет­ся сме­ять­ся без при­чи­ны (ком­мен­та­рий Р. Элли­са). Жите­лей сво­ей род­ной Транс­па­дан­ской обла­сти (к севе­ру от По) Катулл при­чис­ля­ет сюда как бы для спра­вед­ли­во­сти.

Ст. 11. …береж­ли­вый умбр… — пере­вод по руко­пис­но­му чте­нию; в изда­нии Бар­до­на при­ня­то чте­ние «Будь рас­тол­сте­лый умбр…» (pin­guis вме­сто par­cus).

40. <НА РАВИДА>

Равид — лицо неиз­вест­ное. По инто­на­ци­ям и отдель­ным сло­вам сти­хотво­ре­ние близ­ко к № 15 и поэто­му свя­за­но ско­рее с сопер­ни­че­ст­вом из-за Ювен­ция, чем с сопер­ни­че­ст­вом из-за Лес­бии. «Ямба­ми» (ст. 2) здесь, как и в № 54, 6, назва­ны бран­ные сти­хи любо­го раз­ме­ра, в том чис­ле и фале­ки­ев­ско­го (кото­рым напи­са­но и это сти­хотво­ре­ние, и № 54). О дол­гой сла­ве сво­их сти­хов (ст. 7) Катулл гово­рил еще в № 1, 10.

41. <НА АМЕАНУ>

Аме­а­на — гете­ра, любов­ни­ца «лихо­им­ца фор­мий­ско­го» (ст. 4) Мамур­ры, героя № 29 (ср. № 57, 4); опи­са­ние ее без­обра­зия дета­ли­зи­ру­ет­ся далее, в № 43; цена в 10000 сестер­ци­ев за любов­ные услу­ги (фан­та­сти­че­ски высо­кая) повто­ря­ет­ся в сти­хотво­ре­нии № 103 о свод­ни­ке Силоне. Текст послед­них строк испор­чен; Бар­дон при­ни­ма­ет более изыс­кан­ное чте­ние «…боль­на: не уме­ет спро­сить образ­ную медь (т. е. метал­ли­че­ское зер­ка­ло), како­ва она вза­прав­ду».

42. <К СОБСТВЕННЫМ СТИХАМ>

В осно­ве сти­хотво­ре­ния — древ­ний народ­ный пра­во­вой обы­чай: вме­сто того, чтобы обра­щать­ся в суд, потер­пев­ший мог собрать дру­зей, окру­жить обид­чи­ка в люд­ном месте, хором выкрик­нуть свою обиду и потре­бо­вать ком­пен­са­ции. Так и здесь: жен­щи­на, к кото­рой Катулл посы­лал свои сти­хи (ком­мен­та­то­ры вполне про­из­воль­но отож­дествля­ли ее с Лес­би­ей или с Аме­а­ной), напи­сан­ные на вос­ко­вых таб­лич­ках (см. при­меч. к № 50), отка­зы­ва­ет­ся их воз­вра­тить, и Катулл скли­ка­ет вокруг свои сти­хи: пусть они тре­бу­ют, чтобы украв­шая вер­ну­ла им их таб­лич­ки.

Ст. 1. Ген­де­ка­сил­ла­бы — по назва­нию раз­ме­ра это­го и дру­гих схо­жих сти­хотво­ре­ний, ср. при­меч. к № 12, 10.

43. <К АМЕАНЕ, КОТОРУЮ СРАВНИЛИ С ЛЕСБИЕЙ>

Ср. № 41, 4, где повто­ря­ет­ся стих, упо­ми­наю­щий «лихо­им­ца фор­мий­ско­го» Мамур­ру, о кото­ром см. № 29. Сти­хотво­ре­ние инте­рес­но как свод при­мет жен­ской кра­соты по рим­ско­му вку­су; ср. «нека­зи­стый нос» выше, № 41, 3; «с тощим задом, носастая, с тальей корот­кой, с боль­шою ступ­нею» (Гора­ций, «Сати­ры», I, 2, 93); о муж­чине — «гла­за влаж­ные, веки опух­шие, …слю­ня­вые губы, хрип­лый голос» (Апу­лей, «Апо­ло­гия», 59); наобо­рот, чер­ные гла­за упо­ми­на­ют­ся как досто­ин­ство у Гора­ция («Оды», I, 32, 11), а длин­ные руки — у Про­пер­ция (II, 2, 5).

Ст. 6. …в про­вин­ции… — име­ет­ся в виду Гал­лия, или Пре­даль­пий­ская (если сти­хотво­ре­ние напи­са­но в Вероне), или Зааль­пий­ская (если Мамур­ра на Цеза­ре­вой служ­бе возил туда и Аме­а­ну).

44. <НА СЕСТИЯ>

Пуб­лий Сестий, народ­ный три­бун 57 г., друг и под­за­щит­ный Цице­ро­на (кото­рый, одна­ко, не раз упо­ми­на­ет о сквер­ном харак­те­ре Сестия — «К бра­ту Квин­ту», II, 4, 1, «К Атти­ку», IV, 3, 3), при­гла­сил Катул­ла к себе на обед для обсуж­де­ния сво­его послед­не­го сочи­не­ния — речи про­тив Анция (лица неиз­вест­но­го).

За обедом Катулл про­студил­ся и в шут­ку объ­яв­ля­ет при­чи­ной это­го без­дар­ную речь хозя­и­на («холод­ный слог» — обыч­ное выра­же­ние в антич­ной лите­ра­тур­ной кри­ти­ке). Он отво­дит душу на сво­ей вил­ле, лечась от каш­ля отва­ром из кра­пи­вы (ст. 14) — обыч­ное латин­ское лекар­ство, реко­мен­ду­е­мое и Пли­ни­ем, XXII, 35. Вил­ла эта лежит кило­мет­рах в 40 к восто­ку от Рима; бли­же ее к Риму рас­по­ло­жен Тибур с его пыш­ны­ми сада­ми и здо­ро­вым кли­ма­том, место ари­сто­кра­ти­че­ских заго­род­ных рези­ден­ций, а даль­ше нее от Рима — зем­ля саби­нов с ее луга­ми, олив­ко­вы­ми роща­ми и сель­ской про­стотой жиз­ни (столь цени­мой Гора­ци­ем, кото­рый жил там лет 30 спу­стя). К этой вил­ле и обра­ща­ет­ся в сво­ем сти­хотво­ре­нии Катулл.

45. <О СЕПТИМИИ И АКМЕ>

Герои бли­же неиз­вест­ны; ком­мен­та­то­ры допус­ка­ют воз­мож­ность, что это не реаль­ные лица, а иде­аль­ные фигу­ры счаст­ли­вых любов­ни­ков. Имя Сеп­ти­мия ука­зы­ва­ет на рим­ля­ни­на из хоро­шей семьи, имя Акмы — на гре­че­скую воль­ноот­пу­щен­ни­цу. Чиха­ние у гре­ков и рим­лян счи­та­лось зна­ме­ньем для послед­не­го ска­зан­но­го сло­ва — так уже у Гоме­ра, а выра­же­ние «бла­го­склон­но чих­ну­ли Эроты» — у Фео­кри­та, 7, 96. Бла­го­при­ят­ной счи­та­лась у гре­ков пра­вая сто­ро­на, у рим­лян левая, — таким обра­зом, сти­хотво­ре­ние наро­чи­то сти­ли­зо­ва­но под гре­че­ские нра­вы. Упо­ми­на­ние о богат­ствах Сирии и Бри­та­нии (ст. 22) ука­зы­ва­ет на 55 г. — поход Цеза­ря в Бри­та­нию и под­готов­ку Крас­са к похо­ду на Восток. В том же 55 г. Пом­пей на пыш­ных играх при освя­ще­нии хра­ма Вене­ры вывел для трав­ли 600 львов — это мог­ло под­ска­зать образ в ст. 7 (Пли­ний Стар­ший, VIII, 53—54, там же: «вся сила львов — в их взгляде»).

46. <К ТОВАРИЩАМ ПО СЛУЖБЕ>

На отъ­езд из Вифи­нии вес­ной 56 г. в сви­те Мем­мия (см. № 31 и 4). Вифи­ния с ее глав­ным горо­дом Нике­ей (ст. 5) была стра­ной пло­до­род­ной, но полу­вар­вар­ской и разо­рен­ной недав­ней вой­ною (№ 10, 28, 47), обрат­ный же путь лежал мимо ста­рин­ных гре­че­ских горо­дов эгей­ско­го бере­га Малой Азии (ст. 6), все­гда при­вле­кав­ших вни­ма­ние рим­ских тури­стов: за 10 лет до Катул­ла Катон Млад­ший нароч­но замед­лил вер­нуть­ся с Восто­ка в Рим «из жела­ния постран­ст­во­вать по исто­ри­че­ским местам Азии» (Плу­тарх, «Катон», 12), а через 35 лет после Катул­ла Гора­ций спра­ши­вал при­я­те­ля, как пока­за­лись ему Хиос, Лес­бос, Самос, Смир­на и Коло­фон — «достой­ны иль нет сво­ей сла­вы?» («Посла­ния», I, 11, 1—2). Мор­ской сезон на Сре­ди­зем­ном море откры­вал­ся в середине мар­та, но в рав­но­ден­ст­вия (ст. 2) и в солн­це­во­рот пере­би­вал­ся опас­ны­ми буря­ми (Пли­ний Стар­ший, XVIII, 221). Весен­ний запад­ный ветер Зефир счи­тал­ся при этом более «доб­рым» у рим­лян, чем у гре­ков, пото­му что на Ита­лию он дул с моря, а на Эгей­ское море с холод­ных гор Пин­да; Катулл (ст. 3) смот­рит на него гла­за­ми рим­ля­ни­на.

47. <К ПОРКУ И СОКРАТИОНУ>

Порк (точ­нее, Пор­ций) и Сокра­ти­он — бли­же неиз­вест­ные спут­ни­ки про­кон­су­ла Пизо­на и сопер­ни­ки Катул­ло­вых дру­зей Вера­ния и Фабул­ла из той же сви­ты (см. № 28). Им боль­ше повез­ло нажить­ся, и Катулл попре­ка­ет их воров­ст­вом (ст. 1, «руки, обе левые» — см. при­меч. к № 12, 1), раз­вра­том (Пизон назван При­а­пом, ср. Цице­рон, «Про­тив Пизо­на», 28, 69) и обжор­ст­вом (ст. 5, «пир с утра», тогда как обыч­но в допо­лу­ден­ное вре­мя зани­ма­лись толь­ко дела­ми)

.48. <К ЮВЕНЦИЮ, О ПОЦЕЛУЯХ>

Тема пере­кли­ка­ет­ся с зна­ме­ни­ты­ми сти­ха­ми к Лес­бии, № 5 и 7.

Ст. 3. Три­ста тысяч — для обо­зна­че­ния бес­счет­но боль­шо­го чис­ла — пого­во­роч­но, ср. № 9, 2.

Послед­ст­ви­ем это­го сти­хотво­ре­ния была ссо­ра Катул­ла с Авре­ли­ем и Фури­ем, № 16.

49. <К МАРКУ ТУЛЛИЮ ЦИЦЕРОНУ>

Повод неиз­ве­стен, вре­мя тоже; гипер­бо­ли­че­ски само­уни­чи­жи­тель­ный стиль застав­лял мно­гих ком­мен­та­то­ров видеть здесь иро­нию (ср. № 1 о сво­их «без­дел­ках»). Послед­ний стих, дей­ст­ви­тель­но, дву­смыс­лен и может пони­мать­ся «как ты — луч­ший за всех заступ­ник» — тогда это может быть насмеш­кой над адво­кат­ской нераз­бор­чи­во­стью в выбо­ре под­за­щит­ных (так, Цице­рон обви­нял Вати­ния в 56 г. и защи­щал его в 54 г.; в обви­не­нии оба раза при­ни­мал уча­стие Кальв, поэто­му для Катул­ла эти про­цес­сы были небез­раз­лич­ны, ср. № 14 и 53). Катулл мог дур­но отно­сить­ся к Цице­ро­ну за то, что тот осуж­дал нео­те­ри­че­скую поэ­зию и атти­ци­сти­че­скую про­зу Каль­ва и дру­гих его дру­зей; и мог хоро­шо отно­сить­ся за его речь «За Целия» про­тив измен­ни­цы Кло­дии (Лес­бии) в 56 г. и за его жесто­кую враж­ду с Кло­ди­ем, бра­том Кло­дии, кото­ро­го Катулл (судя по № 79) не любил.

50. <К ЛИЦИНИЮ КАЛЬВУ>

Ср. № 14. Сти­хотво­ре­ние напи­са­но по рим­ско­му эпи­сто­ляр­но­му эти­ке­ту — с точ­ки зре­ния адре­са­та: не «я пишу тебе ночью, уста­лый…», а «я писал тебе ночью, уста­лый…»

Ст. 2. …на таб­лич­ках моих мы забав­ля­лись. — Дере­вян­ные таб­лич­ки, кры­тые вос­ком, слу­жи­ли для чер­но­вых запи­сей и в антич­но­сти и дол­гое вре­мя в сред­ние века.

Ст. 20. Неме­сида (она же Рам­нунт­ская дева в № 64, 395, № 66, 71, № 68, 77) — боги­ня воз­мездия, в част­но­сти за любов­ные обиды (у лири­че­ских поэтов).

51. <К ЛЕСБИИ, О ЛЮБОВНОМ ТОМЛЕНИИ>

Пере­вод зна­ме­ни­то­го сти­хотво­ре­ния Сап­фо (фр. 2, сохра­нил­ся в цита­те в ано­ним­ном трак­та­те «О воз­вы­шен­ном», 10), обра­щен­но­го к уче­ни­це, кото­рую она рев­ну­ет к жени­ху. Вот его под­строч­ный пере­вод (кур­си­вом даны места, опу­щен­ные или изме­нен­ные Катул­лом):

Видит­ся мне равен богам Тот муж­чи­на, кото­рый напро­тив тебя Сидит и избли­зи слад­кий Слы­шит голос И желан­ный смех, а от это­го мое Серд­це в груди зами­ра­ет: Доволь­но мне быст­ро­го на тебя взгляда, и уже Гово­рить я не в силах, Но лома­ет­ся мой язык, тон­кий Тот­час про­бе­га­ет под кожею огонь, Гла­за ниче­го не видят, шумом Оглу­шен слух, Обли­ва­юсь я потом, дрожь Всю меня охва­ты­ва­ет, зеле­нее тра­вы Ста­нов­люсь, и чтоб уме­реть, немно­го, Кажет­ся, мне оста­лось; Но все нуж­но вытер­петь…

Катулл вво­дит в сти­хотво­ре­ние обра­ще­ние к адре­са­ту — «Лес­бия» (т. е. «лес­бос­ская девуш­ка»); види­мо, после это­го оно и ста­ло для него посто­ян­ным псев­до­ни­мом его воз­люб­лен­ной. Что Кло­дия ста­ла «Лес­би­ей» в честь самой Сап­фо, — менее веро­ят­но: Сап­фо, по антич­но­му пре­да­нию, была чер­ня­ва и некра­си­ва. Катулл обо­рвал свой пере­вод на 3-й стро­фе, а 4-ю доба­вил от себя, чтобы она рез­ко пере­осмыс­ли­ла и весь преды­ду­щий текст. В латин­ской поэ­зии такие пово­роты лири­че­ско­го сюже­та были не ред­ко­стью (таков зна­ме­ни­тый вто­рой эпод Гора­ция с лири­че­ским содер­жа­ни­ем и сати­ри­че­ски­ми кавыч­ка­ми в кон­цов­ке), но поэтам и фило­ло­гам ново­го вре­ме­ни такой ход был непри­вы­чен, поэто­му еще с XVI в. (ком­мен­та­рий Ахил­ла Ста­ция, 1566) ста­ло выска­зы­вать­ся мне­ние, что 4-я стро­фа Катул­ла — или ошиб­ка редак­то­ра, при­со­еди­нив­ше­го к закон­чен­но­му сти­хотво­ре­нию посто­рон­ний отры­вок (как в № 2b, 14b, 78b), или под­дел­ка пере­пис­чи­ка. Неко­то­рые фило­ло­ги дер­жат­ся это­го мне­ния до сих пор.

По тому же образ­цу Сап­фо сде­ла­но опи­са­ние свя­зи души с телом у совре­мен­ни­ка Катул­ла — Лукре­ция (III, 152—157, пер. Ф. А. Пет­ров­ско­го):

…Если же дух потря­сен силь­ней­шей тре­во­гой, мы видим, Что и душа цели­ком то же самое чув­ст­ву­ет в теле: Пот высту­па­ет на нем, блед­не­ет вся кожа, неме­ет Оце­пе­не­лый язык, запле­та­ет­ся речь, засти­ла­ет Мра­ком гла­за, звон в ушах, под­ко­си­лись коле­ни, и вид­но Часто нам, как чело­век от ужа­са пада­ет наземь…

Ст. 8. Голос теряю… — Этот стих про­пу­щен в руко­пи­сях Катул­ла и вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся изда­те­ля­ми по гре­че­ско­му тек­сту Сап­фо.

Ст. 13—16. Празд­ность, мой Катулл, для тебя зло­вред­на… — Общее место антич­ной мора­ли­сти­ки: ср. в латин­ской поэ­зии еще у Терен­ция, «Само­ис­тя­за­тель», 109: «Все­му тому виною — празд­ность край­няя! В твои года я занят не любо­вью был…» и т. д., а потом — в тира­де Овидия, «Лекар­ство от люб­ви», 135—150: «Празд­ность рож­да­ет любовь и, родив, бере­жет и леле­ет; Празд­ность — поч­ва и корм для вожде­лен­но­го зла…» и т. д. Цари и гра­ды, погиб­шие от изне­жен­но­сти, — Сар­да­на­пал, Крез, Алек­сандр в Вави­лоне, сиба­ри­ты в Сиба­ри­се и пр. В каком соот­но­ше­нии нахо­дит­ся содер­жа­ние катул­ло­вой стро­фы и 5-й стро­фы Сап­фо, от кото­рой сохра­ни­лось лишь нача­ло, ука­зы­ваю­щее на подоб­ный же ком­по­зи­ци­он­ный пере­лом, — мы не зна­ем.

52. <НА ВАТИНИЯ И НОНИЯ>

Ноний бли­же неиз­ве­стен (Пли­ний Стар­ший, XXXVII, 87, со ссыл­кой на это сти­хотво­ре­ние упо­ми­на­ет, что сын его, сена­тор, был каз­нен в 43 г. Анто­ни­ем, желав­шим при­сво­ить себе его дра­го­цен­ный опал, а внук его был кон­су­лом, по-види­мо­му, в 35 г. н. э.). П. Вати­ний, наобо­рот, был одним из самых замет­ных карье­ри­стов-цеза­ри­ан­цев, про­тив него про­из­но­си­ли речи и Цице­рон (в 56 г.) и Кальв (см. № 53), он был кве­сто­ром в 63 г. (и уже тогда клял­ся сво­им буду­щим кон­суль­ст­вом — Цице­рон, «Про­тив Вати­ния», 6), три­бу­ном в 59 г., полу­чил, по-види­мо­му, твер­дое обе­ща­ние кон­суль­ства при дого­во­ре три­ум­ви­ров в Луке в 56 г., стал пре­то­ром в 55 г. (пере­бив эту долж­ность у Като­на Млад­ше­го, что было боль­шим поли­ти­че­ским скан­да­лом); к это­му вре­ме­ни, веро­ят­но, и отно­сит­ся сти­хотво­ре­ние Катул­ла. Кон­суль­ства он достиг, но толь­ко в 47 г. и толь­ко «смен­но­го», на несколь­ко дней; неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что Катулл дожил до это­го вре­ме­ни и напи­сал эту эпи­грам­му о реаль­ном, а не пред­по­ла­гае­мом кон­суль­стве Вати­ния, но это мало­ве­ро­ят­но. Вати­ний, как и Ноний, стра­дал зобом (Цице­рон, «Про­тив Вати­ния», 39; «К Атти­ку», II, 9, 2), отсюда объ­еди­не­ние двух имен.

53. <О ЛИЦИНИИ КАЛЬВЕ>

Похва­ла ора­тор­ско­му талан­ту Каль­ва, как № 50 — похва­ла поэ­ти­че­ско­му талан­ту. О Вати­нии ср. № 52 и при­меч.; ср. так­же № 14, 3. Кальв высту­пал с реча­ми про­тив Вати­ния не мень­ше трех раз — по-види­мо­му, в 58 г. с обви­не­ни­ем в наси­лии про­тив пре­то­ра Мем­мия, буду­ще­го началь­ни­ка Катул­ла в Вифи­нии; в 56 г., одно­вре­мен­но с Цице­ро­ном; в 54 г., с обви­не­ни­ем в под­ку­пах при добы­ва­нии пре­ту­ры преды­ду­ще­го года. Эти речи его поль­зо­ва­лись наи­боль­шей сла­вой и чита­лись еще через пол­то­рас­та лет, при Таци­те («Раз­го­вор об ора­то­рах», 21 и 34; «осо­бен­но вто­рая речь — она бога­та кра­си­вы­ми сло­ва­ми и мыс­ля­ми и хоро­шо рас­счи­та­на на судей­ский слух»). Какая из этих речей дала повод для сти­хотво­ре­ния Катул­ла, неиз­вест­но. Кон­цо­воч­ное «Ну и шиш…!» («Кальв был малень­ко­го роста, за что и Катулл в сти­хах назы­ва­ет его sa­la­pu­tium di­ser­tum» — Сене­ка Стар­ший, «Кон­тро­вер­сии», VII, 4, 7) — пере­вод услов­ный, соот­вет­ст­ву­ю­щее латин­ское сло­во (по-види­мо­му, непри­стой­ное) более нигде не встре­ча­ет­ся.

54. <НА ЦЕЗАРИАНЦЕВ И ЦЕЗАРЯ>

Текст сти­хотво­ре­ния испор­чен (после ст. 1 в руко­пи­сях повто­ря­ют­ся стро­ки № 50, 16—17), стро­ки несвяз­ны. Может быть, перед нами неза­вер­шен­ный набро­сок или груп­па наброс­ков; может быть, к ним же при­над­ле­жит не попав­ший в «Кни­гу Катул­ла Верон­ско­го» отры­вок

И тебе не сбе­жать от наших ямбов, —

цити­ру­е­мый со ссыл­кой на Катул­ла Пор­фи­ри­о­ном в ком­мен­та­ри­ях к Гора­цию. Все упо­ми­нае­мые лица бли­же неиз­вест­ны, даже име­на их вос­ста­нав­ли­ва­ют­ся с сомне­ни­ем; Цезарь «ста­ра­ет­ся любой ценой вой­ти в друж­бу с людь­ми из самых низов», писал Цице­рон («К близ­ким», VIII, 4, 2). Судя по ст. 6—7 (с реми­нис­цен­ци­ей из № 29, 12), это сти­хотво­ре­ние напи­са­но после № 29, т. е. в 55/54 г.

Ст. 5. …в кот­ле варе­ный два­жды. — Намек на миф о Медее, кото­рая таким кол­дов­ст­вом вер­ну­ла моло­дость Ясо­но­ву отцу; види­мо, зна­чит: «моло­дя­щий­ся ста­рик».

Ст. 6. …ямбы… — см. при­меч. к № 40.

55 + 58b. <К КАМЕРИЮ>

Ст. 14—23 это­го тек­ста состав­ля­ют в руко­пи­сях отдель­ный отры­вок, рас­по­ло­жен­ный после № 58, и пере­не­се­ны сюда, меж­ду ст. 13 и 14 сти­хотво­ре­ния № 55, пред­по­ло­жи­тель­но. Глав­ный при­знак един­ства тек­ста — сти­хотвор­ный раз­мер: толь­ко здесь Катулл поль­зу­ет­ся рас­ша­тан­ным, нерав­но­слож­ным фале­ки­ем (что пере­да­но и в пере­во­де). Адре­сат сти­хотво­ре­ния бли­же неиз­ве­стен; тема его — лихо­ра­доч­ный поиск моло­до­го чело­ве­ка по цело­му горо­ду — не раз воз­ни­ка­ет в комеди­ях (Плавт, «Амфи­т­ри­он», 1009 сл.; «Эпидик», 196 сл.; Терен­ций, «Бра­тья», 713 сл.). Марш­рут поис­ка (ст. 3—6): с Мало­го Мар­со­ва поля на Целий­ском хол­ме, через Боль­шой Цирк («плу­тов­скою» назы­ва­ет его пуб­ли­ку Гора­ций, «Сати­ры», I, 6, 113) к Тиб­ру, потом к севе­ру в центр горо­да — форум с лав­ка­ми (в том чис­ле книж­ны­ми) и хра­мом Юпи­те­ра Капи­то­лий­ско­го над фору­мом, и нако­нец, даль­ше в сто­ро­ну Боль­шо­го Мар­со­ва поля, где летом 55 г. Пом­пей открыл боль­шой камен­ный театр с пор­ти­ком, сра­зу став­шим мод­ным местом. Мифо­ло­ги­че­ские срав­не­ния (58b, 1—10) упо­доб­ля­ют героя мед­но­му вели­ка­ну Талу, три­жды в день обе­гав­ше­му весь Крит при царе Мино­се (Пла­тон, «Минос», 321; Апол­ло­дор, 1, 9, 26); Ладу, зна­ме­ни­то­му олим­пий­ско­му бегу­ну-победи­те­лю (Пав­са­ний, III, 21, 1); Пега­су, кры­ла­то­му коню; Пер­сею в кры­ла­тых сан­да­ли­ях; коням «биги» (колес­ни­цы) фра­кий­ско­го царя Реса, укра­ден­ным Одис­се­ем и Дио­медом («Или­а­да», VIII); и вет­рам в меш­ке, пода­рен­ным Эолом Одис­сею («Одис­сея», X).

56. <К КАТОНУ>

Адре­сат — или Вале­рий Катон, поэт и грам­ма­тик, кото­ро­го хва­ли­ли Тици­да и Цин­на и над кото­рым посме­и­вал­ся в сти­хах Фурий Биба­кул (см. с. 146); или М. Пор­ций Катон Млад­ший, буду­щий герой граж­дан­ской вой­ны про­тив Цеза­ря, про­сла­вив­ший­ся само­убий­ст­вом в Ути­ке в 46 г., — при всей сво­ей зна­ме­ни­той стро­го­сти нра­ва он в быту отли­чал­ся склон­но­стью к неук­лю­же­му юмо­ру. В част­но­сти, на при­я­те­ля, отбив­ше­го у него неве­сту, Катон писал сати­ри­че­ские ямбы, «под­ра­жая едко­сти Архи­ло­ха» (Плу­тарх, «Катон Млад­ший», 7). Сти­хотво­ре­ние Катул­ла зачи­ном сво­им тоже под­ра­жа­ет зачи­ну одно­го из фраг­мен­тов Архи­ло­ха (фр. 107 Д) (пер. В. В. Вере­са­е­ва):

Эрас­мо­нов сын, Хари­лай мой! Вещь тебе смеш­ную, Люби­мей­ший друг, рас­ска­жу я — вдо­воль будет сме­ху!

57. <НА МАМУРРУ И ЦЕЗАРЯ>

Ср. № 29. «Цезарь не скры­вал, что в стиш­ках о Мамур­ре Катулл заклей­мил его веч­ным клей­мом» (Све­то­ний, «Юлий», 73) — может быть, с наме­ком на ст. 5. Здесь, в отли­чие от № 29, поли­ти­че­ская тема пря­мо не затра­ги­ва­ет­ся, а пере­чис­ля­ют­ся лишь общие поро­ки, в том чис­ле и неудач­ли­вая «уче­ность» (ст. 7): Цезарь был авто­ром сочи­не­ния по грам­ма­ти­ке и люби­тель­ских сти­хов, Мамур­ра тоже «лез на Пар­нас» (№ 105).

58. <К ЦЕЛИЮ, О ПАДЕНИИ ЛЕСБИИ>

Обыч­но счи­та­ет­ся, что это сти­хотво­ре­ние (как и № 11) отно­сит­ся к послед­не­му раз­ры­ву Катул­ла и Лес­бии; но, конеч­но, подоб­ные при­сту­пы гипер­бо­ли­че­ско­го отча­я­ния мог­ли быть у него и рань­ше. Во вся­ком слу­чае, ст. 3 пере­кли­ка­ет­ся с № 8, 5 и № 37, 12. Адре­сат сти­хотво­ре­ния — может быть, верон­ский Целий, пове­рен­ный Катул­ла в № 100, а может быть, М. Целий Руф (82?—46), народ­ный три­бун 52 г., пре­тор 48 г., вид­ный моло­дой ора­тор и поли­тик, спер­ва побор­ник сена­та, потом Цеза­ря, свет­ский чело­век, сла­вив­ший­ся мотов­ст­вом и рас­пу­щен­но­стью, корре­спон­дент и под­за­щит­ный Цице­ро­на в про­цес­се 56 г. Целий тоже был любов­ни­ком Кло­дии, сам (по-види­мо­му) с нею порвал, и она обви­ня­ла его в попыт­ке отра­вить ее. В этой речи Цице­ро­на («За Целия», 38 и 49) и содер­жат­ся самые зна­ме­ни­тые цице­ро­нов­ские харак­те­ри­сти­ки Кло­дии и ее рас­пут­ства.

59. <НА РУФУ>

Руфа — бли­же неиз­вест­на; про­зви­ще «Руфа» озна­ча­ет «рыжая» — обыч­ный пред­мет насмеш­ки. Судя по упо­ми­на­нию Боно­нии (Боло­нья), сти­хотво­ре­ние отно­сит­ся к верон­ской поре жиз­ни Катул­ла. Пере­вод непри­стой­ных ст. 1—2 дан услов­ный. Поби­рать­ся, тас­кая еду, выстав­ля­е­мую на клад­би­щах душам мерт­вых («с кост­ров смерт­ных», ст. 3 — наро­чи­тое пре­уве­ли­че­ние), счи­та­лось пре­де­лом нищен­ско­го паде­ния.

60. <К НЕИЗВЕСТНОМУ ИЛИ НЕИЗВЕСТНОЙ>

Под­лин­ник не дает воз­мож­но­сти раз­ли­чить, обра­ще­но сти­хотво­ре­ние к муж­чине или жен­щине. Отры­воч­ное сти­хотво­ре­ние, пере­кли­каю­ще­е­ся с жало­ба­ми Ари­ад­ны в № 64, 154. Обра­зец — Еври­пид, «Медея», 1342—1343: «Ты льви­ца, а не жен­щи­на! в тебе / Тиррен­ской Скил­лы дикая поро­да…» Скил­ла (ст. 2) — чудо­ви­ще, хва­таю­щее плов­цов с про­плы­ваю­щих кораб­лей; у Гоме­ра изо­бра­жа­ет­ся испо­лин­ской жен­щи­ной с тре­мя туло­ви­ща­ми и шестью рука­ми («Одис­сея», XII), но у позд­них поэтов — жен­щи­ной с одним туло­ви­щем, опо­я­сан­ным по бед­рам песьи­ми голо­ва­ми.

61. <ЭПИТАЛАМИЙ ВИНИИ И МАНЛИЯ ТОРКВАТА>

Виния (в руко­пи­си Юния) Аврун­ку­лея бли­же неиз­вест­на. Ман­лий, может быть, тож­де­ст­вен с Л. Ман­ли­ем Торк­ва­том, буду­щим пре­то­ром 49 г., пав­шим в 47 г. в Афри­ке на сто­роне пом­пе­ян­цев про­тив Цеза­ря; Цице­рон высо­ко ценил его как ора­то­ра («Брут», 265) и вывел побор­ни­ком эпи­ку­рей­ства в диа­ло­ге «О пре­дель­ном доб­ре и зле», где, меж­ду про­чим, упо­ми­на­ет­ся и о его люб­ви к поэ­зии (I, 72).

Рим­ский брак был слож­ным обрядом. Основ­ная часть его справ­ля­лась днем в при­сут­ст­вии жре­цов и свиде­те­лей: под­пи­сы­вал­ся кон­тракт о при­да­ном, поса­же­ная мать («про­ну­ба») соеди­ня­ла руки жени­ху и неве­сте, совер­ша­лись уста­нов­лен­ные сим­во­ли­че­ские дей­ст­вия (при пат­ри­ци­ан­ском бра­ке ново­брач­ные вку­ша­ли от пол­бен­но­го хле­ба и сиде­ли на крес­лах, покры­тых овчи­ной; при пле­бей­ском неве­ста была «про­да­вае­ма» жени­ху за мед­ную моне­ту, кото­рой уда­ря­ли о весы), при­но­си­лись жерт­вы богам, а затем устра­и­вал­ся пир в доме отца неве­сты. С наступ­ле­ни­ем тем­ноты начи­на­лось шест­вие, про­во­жав­шее неве­сту в дом жени­ха, — с факе­ла­ми (ст. 77, 98 и др.), флей­та­ми (у Катул­ла не упо­ми­на­ют­ся), пени­ем непри­стой­ных «фес­цен­нин­ских песен» (ст. 126) и раз­бра­сы­ва­ни­ем оре­хов, сим­во­ли­зи­ру­ю­щих пло­до­ви­тость (ст. 127). Неве­сту вели три маль­чи­ка-друж­ки, у кото­рых оба роди­те­ля были в живых: один нес впе­ре­ди факел (в этой роли Катулл пред­став­ля­ет само­го бога бра­ка — Гиме­нея, ст. 15), два дру­гих дер­жа­ли ее за руки (ст. 181—182), а перед домом жени­ха пере­да­ва­ли ее поса­же­ным мате­рям («доб­рым жен­щи­нам» — еди­но­муж­ни­цам, ст. 186). У две­рей она нати­ра­ла кося­ки жиром («лос­ня­ща­я­ся при­тол­ка», ст. 168) и пере­сту­па­ла порог, не задев­ши, во избе­жа­ние дур­но­го зна­ме­ния (ст. 166). Катулл сопро­вож­да­ет это опи­са­ние рим­ско­го обряда при­пе­вом «О Гимен, Гиме­ней…» из песен, сопро­вож­дав­ших ана­ло­гич­ный гре­че­ский обряд.

Пять частей сти­хотво­ре­ния — сла­во­сло­вие богу Гиме­нею (ст. 1—75), пес­ня перед домом неве­сты (76—120), во вре­мя шест­вия (121—155), перед домом жени­ха (156—190) и перед поро­гом брач­но­го покоя (191—235: «эпи­та­ла­мий» в узком смыс­ле сло­ва). Ст. 80—83 и 112—114 не сохра­ни­лись.

Ст. 1—2. …хол­ма Гели­кон­ско­го / Житель… — Гиме­ней, бог бра­ка, счи­тал­ся сыном одной из Муз (по Катул­лу — Ура­нии, ст. 2, может быть, по сход­ству с Вене­рой-Ура­ни­ей; дру­гие назы­ва­ют Кал­лио­пу, Клио, Тер­пси­хо­ру), а оби­те­лью Муз была гора Гели­кон с источ­ни­ком Ага­нип­пой, воз­вы­шав­ша­я­ся в Бео­тии (Аонии) близ горо­да Фес­пий (ниже, ст. 27—30).

Ст. 1—10. Ты чело увен­чай… — Гиме­ней изо­бра­жа­ет­ся в жен­ском сва­деб­ном убо­ре — вен­ке, пла­ще (точ­нее, фате жел­то­го сва­деб­но­го цве­та) и сан­да­ли­ях.

Ст. 17. …к фри­гий­цу-судье… — К Пари­су, судив­ше­му спор трех богинь о кра­со­те.

Ст. 56. В руки… юно­ше… — Здесь и ниже (ст. 66 «даст… детей») исполь­зо­ва­ны юриди­че­ские фор­му­лы рим­ско­го бра­ка, по кото­ро­му жена посту­па­ет «под руку» (во власть) мужа «для про­из­веде­ния детей».

Ст. 72. …защит­ни­ков… — Вои­на­ми-леги­о­не­ра­ми мог­ли быть толь­ко пол­но­прав­ные рим­ские граж­дане, рож­ден­ные в бра­ке, справ­лен­ном по пол­но­му обряду.

Ст. 93. Гиа­цин­та вста­ет цве­ток! — Име­ет­ся в виду не совре­мен­ный гиа­цинт, при­не­сен­ный с Восто­ка толь­ко в сред­ние века, а какая-то поро­да тем­но­го ири­са или дель­фи­ния: «гиа­цин­то­вы­ми» назы­ва­ет Гомер куд­ри Одис­сея («Одис­сея», VI, 231).

Ст. 115. Белой нож­кою ложа. — В отдел­ке из сло­но­вой кости. Ср. подоб­ный же мотив во фраг­мен­те Тици­ды (с. 145).

Ст. 128—129. Оре­хов пусть… даст налож­ник… — «Маль­чи­ки-налож­ни­ки… покидая свою постыд­ную служ­бу, раз­бра­сы­ва­ли оре­хи, дет­скую свою заба­ву, слов­но в знак, что уже гну­ша­ют­ся ребя­че­ства­ми», — пишет Сер­вий (ком­мен­ти­руя вер­ги­ли­ев­ские сло­ва «муж, сыпь оре­хи». — Экло­га 8, 30). Обыч­но на свадь­бе, конеч­но, оре­хи раз­бра­сы­вал сам жених: образ «налож­ни­ка» вво­дит толь­ко Катулл.

Ст. 134. Послу­жи-ка Тала­сию! — «Тала­сию!» — риту­аль­ный воз­глас на рим­ских свадь­бах, смысл кото­ро­го был неясен уже в клас­си­че­скую эпо­ху; в част­но­сти, Тала­сий счи­тал­ся латин­ском богом бра­ка, подоб­ным Гиме­нею.

Ст. 136—137. Ты вче­ра еще был без­ус / И селян­ка­ми брез­го­вал… — Под­ра­зу­ме­ва­ет­ся: «когда хозя­ин, выез­жая на вил­лы, брал тебя с собою».

Ст. 194. Слов­но белая лилия… — Услов­ный пере­вод назва­ния неиз­вест­но­го рас­те­ния par­the­ni­ce («деви­че­ское»). «Хотя мы под сло­вом пар­фе­ни­ка и отыс­ка­ли рус­ское назва­ние “стен­ник”, но белый цвет это­го рас­те­ния, при­зна­ем­ся, нам незна­ком; для нас доволь­но гра­ции срав­не­ния» (Фет).

Ст. 206—208. Тот пес­ка афри­кан­ско­го… при­ме­ры несчет­но­го мно­же­ства, как в № 7.

Ст. 213. …столь древ­ний род… — Ман­лии Торк­ва­ты были знат­ным пат­ри­ци­ан­ским родом, гор­див­шим­ся пред­ка­ми-геро­я­ми еще с IV в. до н. э.

Ст. 228—230. …как от мате­ри… — Т. е. Теле­мах, сын Одис­сея, обя­зан сво­им доб­рым име­нем не в послед­нюю оче­редь доб­рой сла­ве Пене­ло­пы, зна­ме­ни­той вер­но­стью сво­е­му мужу.

62. <ЭПИТАЛАМИЙ — ИДИЛЛИЯ>

Это един­ст­вен­ное сти­хотво­ре­ние Катул­ла, сохра­нив­ше­е­ся не толь­ко в верон­ской руко­пи­си и спис­ках с нее, но и отдель­но — в соста­ве париж­ской «руко­пи­си де Ту» (co­dex Thua­nens) IX в., анто­ло­гии латин­ских лири­че­ских сти­хотво­ре­ний. Изо­бра­жа­ет­ся момент, когда пир в доме отца неве­сты уже кон­чен, а выход неве­сты к шест­вию про­ис­хо­дит толь­ко в кон­це сти­хотво­ре­ния. Про­ме­жу­ток занят пере­клич­кой хоров, в кото­рой каж­дая пара реплик варьи­ру­ет одну и ту же тему; такие сти­ли­за­ции народ­ных песен были раз­ра­бота­ны Фео­кри­том и дру­ги­ми алек­сан­дрий­ца­ми. Рим­ских реа­лий в сти­хотво­ре­нии нет, фон гре­че­ский, при­чем совер­шен­но услов­ный: пред­по­ла­га­ет­ся, что горы Олимп (на севе­ре Фес­са­лии) и Эта (на юге Фес­са­лии) сто­ят рядом (ст. 1, 7).

Ст. 1. Вес­пер — пла­не­та Вене­ра как вечер­няя звезда; как утрен­няя звезда («под назва­ньем дру­гим», ст. 35) она назы­ва­лась Фос­фор.

Ст. 28. Что поре­ши­ли мужи… — Т. е. брач­ный кон­тракт заклю­ча­ет­ся днем, а неве­ста жени­ху вру­ча­ет­ся вече­ром.

Ст. 33—35. В несо­хра­нив­ших­ся стро­ках, по-види­мо­му, девуш­ки гово­ри­ли: «Ноч­ной Вес­пер бла­го­при­ят­ст­ву­ет кра­же: вот и у нас похи­ти­ли подру­гу»; юно­ши отве­ча­ют: «Да, Вес­пер при­во­дит ночь, но он же под име­нем Фос­фо­ра при­во­дит и день».

Ст. 53. Ни садо­вод, ни пас­тух… — Точ­нее: «Ни зем­ледел, ни бычок…» — быч­ков впря­га­ли в плуг, кото­рым в вино­град­ни­ках про­во­ди­ли борозды меж­ду лоза­ми для сто­ка воды.

Ст. 64. Так про­тив дво­их не упор­ст­вуй… — Гре­че­ская посло­ви­ца (вос­хо­дя­щая к мифам о Герак­ле); пере­осмыс­ле­ние ее при­ме­ни­тель­но к трем тре­тям дев­ства — при­чуд­ли­вое нов­ше­ство Катул­ла

.63. <АТТИС>

В мифо­ло­гии Аттис — это имя любим­ца фри­гий­ской боги­ни Кибе­лы (или Киве­вы); цен­траль­ным местом ее куль­та был город Пес­си­нунт в глу­бине Малой Азии близ горы Дин­ди­мы (отсюда третье имя, «Дин­ди­ме­на», ст. 13, ср. 91), дру­гим — гора Ида (ст. 30) в при­бреж­ной Малой Азии близ Трои; эту Иду сме­ши­ва­ли с дру­гой Идой, на Кри­те, а Кибе­лу отож­дествля­ли с чтив­шей­ся на Кри­те Реей, мате­рью Зев­са и дру­гих богов. Как боги­ня пло­до­ро­дия она чти­лась экс­та­ти­че­ски­ми орги­я­ми под зву­ки тим­па­нов (буб­нов) и ким­ва­лов (литавр), жре­цы ее долж­ны были вести аске­ти­че­ский образ жиз­ни и обыч­но под­вер­га­ли себя оскоп­ле­нию арха­и­че­ским камен­ным ножом. Эти жре­цы назы­ва­лись гал­ла­ми (ст. 12) по назва­нию мало­азий­ской реки (отсюда же назва­ние «гал­ли­ям­ба» — ред­ко­го сти­хотвор­но­го раз­ме­ра, кото­рым напи­са­но это сти­хотво­ре­ние), а пред­во­ди­тель их назы­вал­ся Аттис. Судь­ба тако­го Атти­са и пред­став­ле­на в сти­хотво­ре­нии Катул­ла (может быть, по неиз­вест­но­му элли­ни­сти­че­ско­му образ­цу); воз­мож­но (но не более того), что тол­чок к нему дала Катул­лу поезд­ка в Малую Азию в 57—56 гг. Впро­чем, культ Мате­ри Богов был хоро­шо изве­стен в Риме, поль­зо­вал­ся офи­ци­аль­ным при­зна­ни­ем с 204 г., в честь нее справ­ля­лись еже­год­ные Мега­ле­сий­ские игры, про­цес­сии ее жре­цов выра­зи­тель­но опи­сы­вал Лукре­ций (II, 600—643).

Ст. 8. Аттис… схва­ти­ла… — До оскоп­ле­ния Катулл гово­рит об Атти­се в муж­ском роде, после оскоп­ле­ния — в жен­ском (ср. ст. 27 «ново­яв­лен­ная жена»); имен­но как при­ме­ты жен­ст­вен­но­сти упо­ми­на­ют­ся «бело­снеж­ные руки».

Ст. 22. …в загну­тую дуду… — Духо­вые инстру­мен­ты счи­та­лись изо­бре­те­ни­ем мифи­че­ско­го фри­гий­ско­го сати­ра Мар­сия (а струн­ные — искон­но гре­че­ски­ми); обыч­но дуд­ки («флей­ты», как часто непра­виль­но пере­во­дят) дела­лись из пря­мо­го камы­ша, но в изо­бра­же­ни­ях встре­ча­ют­ся и изо­гну­тые.

Ст. 23. Мена­ды — вак­хан­ки: экс­та­ти­че­ские куль­ты Кибе­лы и Вак­ха (свя­щен­ным рас­те­ни­ем кото­ро­го был плющ), име­ли мно­го обще­го.

Ст. 36.  …без даров цере­ри­ных… — Не вку­сив хле­ба.

Ст. 43. Паси­фея — хари­та, жена бога сна Гип­но­са.

Ст. 53. …где снег не схо­дит… — Пре­уве­ли­че­ние, снег на Иде лежит толь­ко зимой: ср. ст. 30, 70 «зеле­ной Иды».

Ст. 60. Форум, ста­дий и пале­ст­ра… — Ста­дий (ста­ди­он) слу­жил для упраж­не­ний в беге, пале­ст­ра — в борь­бе; гим­на­сий — двор с при­ле­гаю­щи­ми построй­ка­ми для телес­ных упраж­не­ний вооб­ще. Они счи­та­лись при­ме­та­ми истин­ной гре­че­ской куль­ту­ры с ее заботой о теле — гим­на­сий был в каж­дом, даже самом малень­ком, гре­че­ском горо­де. Аттис, как и Катулл и каж­дый антич­ный чело­век, испы­ты­ва­ет перед дикой «него­род­ской» при­ро­дой не роман­ти­че­ское уми­ле­ние, а ужас.

Ст. 66. …цве­тов вен­ка­ми… укра­шен… — Так укра­ша­ли две­ри дома моло­до­го чело­ве­ка его поклон­ни­ки.

Ст. 76. …львам сво­им Кибе­ла… — Кибе­ла изо­бра­жа­лась могу­чей жен­щи­ной в вен­це, похо­жем на баш­ню, и на колес­ни­це, запря­жен­ной льва­ми.

Ст. 91. О Кибе­ла… — Такая же охлаж­даю­щая кон­цов­ка, как бы беру­щая в кавыч­ки весь пафос основ­ной части сти­хотво­ре­ния, как и в № 51. Если «Аттис» — пере­ло­же­ние элли­ни­сти­че­ско­го сти­хотво­ре­ния, то эта кон­цов­ка и здесь мог­ла быть при­бав­ле­на самим Катул­лом.

64. <СВАДЬБА ПЕЛЕЯ И ФЕТИДЫ>

Сти­хотво­ре­ние раз­ра­ба­ты­ва­ет один из самых попу­ляр­ных гре­че­ских мифов. Свадь­ба смерт­но­го Пелея с боги­ней Фети­дой (как и дру­гой мифо­ло­ги­че­ский брак — Кад­ма с Гар­мо­ни­ей), на кото­рой гостя­ми были сами боги, пред­став­ля­лась сим­во­лом счаст­ли­во­го про­шло­го, когда люди и боги были близ­ки. Об этой свадь­бе упо­ми­на­ет­ся и у Гоме­ра («Или­а­да», XXIV, 61—63), и в фраг­мен­тах Геси­о­да, и у Пин­да­ра (Пиф. 3); одна­ко кон­крет­ный элли­ни­сти­че­ский обра­зец, послу­жив­ший осно­вой для Катул­ла, неиз­ве­стен. Мор­ской богине Фети­де было пред­ска­за­но, что она родит сына, кото­рый будет силь­нее сво­его отца; узнав это, Юпи­тер не решил­ся соеди­нить­ся с нею, а усту­пил ее (ст. 27) в жены смерт­но­му — арго­нав­ту Пелею, и она роди­ла ему Ахил­ла. Одна­ко обыч­но рас­ска­зы­ва­лось, что брак Пелея с Фети­дой пред­ше­ст­во­вал похо­ду арго­нав­тов, справ­лял­ся на горе Пели­оне, и кен­тавр Хирон пред­ска­зы­вал буду­щее Ахил­ла (так у Еври­пида, «Ифи­ге­ния в Авлиде», 1036—1074). Катулл пере­ме­нил завяз­ку, чтобы вве­сти важ­ный для него мотив люб­ви с пер­во­го взгляда меж­ду Пеле­ем и Фети­дой.

Сти­хотво­ре­ние постро­е­но по частой в элли­ни­сти­че­ских эпил­ли­ях схе­ме — в рам­ку основ­но­го рас­ска­за встав­лен отте­ня­ю­щий допол­ни­тель­ный; здесь это исто­рия бро­шен­ной Ари­ад­ны (тема, по тем же алек­сан­дрий­ским образ­цам попу­ля­ри­зи­ро­ван­ная в Риме Овиди­ем, «Геро­иды», 10; «Мета­мор­фо­зы», VIII, 173—181; «Фасты», III, 459—516). План все­го сти­хотво­ре­ния — сим­мет­рич­ный: вступ­ле­ние (1—30), смерт­ные гости на свадь­бе (31—49), изо­бра­же­ние покры­ва­ла с выткан­ной исто­ри­ей Ари­ад­ны (50—266), боже­ст­вен­ные гости на свадь­бе и вещая пес­ня Парок (267—380), заклю­че­ние (381—407). План встав­ной части тоже сим­мет­рич­ный: в цен­тре — жало­бы бро­шен­ной Ари­ад­ны (124—201), перед этим — предыс­то­рия на Кри­те (76—123), после это­го — предыс­то­рия в Афи­нах (202—248), в заклю­че­нии — явле­ние Дио­ни­са-Вак­ха для бра­ка с Ари­ад­ной (251—264). Таким обра­зом центр тяже­сти в обо­их постро­е­ни­ях еди­но­об­раз­но сме­щен к кон­цу (пес­ня Парок, явле­ние Вак­ха). Оба сюже­та, обрам­ля­ю­щий и встав­ной, извест­ны антич­но­му искус­ству; две рос­пи­си с изо­бра­же­ни­ем бро­шен­ной Ари­ад­ны най­де­ны в Пом­пе­ях.

Ст. 1. Древ­ле корабль из сос­ны, на хреб­те Пели­о­на рож­ден­ной… — Реми­нис­цен­ция зна­ме­ни­то­го нача­ла «Медеи» Еври­пида, пере­ло­жен­ной на латин­ский язык Энни­ем: «О, если бы дуб­ра­вы пели­он­ские / Под топо­ра­ми сосен бы не руши­ли…» Пели­он — гора в южной Фес­са­лии, близ Пеле­е­ва цар­ства, часто упо­ми­нае­мая в мифах.

Ст. 3. В край, где Фасис течет… — т. е. в Кол­хиду, цар­ство Эета, сына Солн­ца и отца Медеи. Фасис — ныне Рио­ни.

Ст. 8. Им боги­ня сама… — Афи­на-Поли­а­да («Гра­до­дер­жи­ца»), настав­ни­ца людей в море­ход­стве. Арго изо­бра­жа­ет­ся здесь как пер­вый в мире корабль (ср. ст. 11), хотя даль­ше ока­зы­ва­ет­ся, что Тесей уже пла­вал на кораб­лях к Мино­су и от Мино­са; это — непо­сле­до­ва­тель­ность мифо­ло­ги­че­ской хро­но­ло­гии, заме­чен­ная уже сами­ми древни­ми (Федр, IV, 7).

Ст. 23a. Стих сохра­нил­ся не пол­но­стью и допол­нен Перль­кам­пом.

Ст. 28—30. …дще­ри Нерея… внуч­ку Тефия и Оке­ан… — Тефия и Оке­ан, дети Неба и Зем­ли, были роди­те­ля­ми Нерея и стар­ших мор­ских нимф, Оке­а­нид; Нерей был, в свою оче­редь, роди­те­лем млад­ших мор­ских нимф, Нере­ид, в чис­ле кото­рых была Амфи­т­ри­та, став­шая женой Посидо­на (выше, ст. 11 — в пере­нос­ном зна­че­нии «море»), и Фети­да, геро­и­ня поэ­мы.

Ст. 37. Все к Фар­са­лу сошлись… — В гре­че­ских мифах сто­ли­ца Пелея не назва­на; Катулл поме­ща­ет ее в круп­ней­ший город южной Фес­са­лии, где нахо­ди­лось древ­нее свя­ти­ли­ще Фети­ды (Стра­бон, IX, 5, 6). Гости же к нему явля­ют­ся даже из север­ной Фес­са­лии (Кран­нон, Ларисса, Тем­пей­ская доли­на) и с ост­ро­ва Ски­ро­са, где потом будет вос­пи­ты­вать­ся сын Пелея Ахилл.

Ст. 39. Не про­чи­ща­ют лозы вино­град­ной кри­вою моты­гой… — В Ита­лии вино­град­ные лозы при­вя­зы­ва­ли к дере­вьям или шестам, в Малой Азии дава­ли им вить­ся по зем­ле, в Гре­ции был в ходу и тот и дру­гой спо­соб; здесь Катулл ука­зы­ва­ет на вто­рой.

Ст. 45. Тро­нов беле­ет­ся кость… — Рим­ская реа­лия: сло­но­вой костью отде­лы­ва­лись «куруль­ные крес­ла» глав­ных рим­ских долж­ност­ных лиц.

Ст. 52. …с пен­но­шум­но­го бере­га Дии… — Дия — ска­зоч­ный ост­ров, поло­же­ние кото­ро­го неопре­де­лен­но; в «Одис­сее», XI, 325, гово­рит­ся, что Ари­ад­ну уби­ла Арте­ми­да «тихой стре­лой, нау­щен­ная Вак­хом, на ост­ро­ве Дии». Когда этот мрач­ный миф был вытес­нен более радост­ным, кон­чав­шим­ся свадь­бой Ари­ад­ны и Вак­ха, то Дия ста­ла отож­дествлять­ся с Нак­со­сом, местом древ­не­го куль­та Дио­ни­са-Вак­ха (впер­вые — у Кал­ли­ма­ха); види­мо этой тра­ди­ции сле­ду­ет и Катулл.

Ст. 71. Эри­ци­на — рим­ское про­зви­ще Вене­ры (по ее сици­лий­ско­му хра­му в Эрик­се).

Ст. 75. …гор­тин­ские кров­ли. — Гор­ти­на — город на Кри­те близ глав­но­го Мино­со­ва горо­да Кнос­са; поэто­му «гор­тин­ский», как и «кнос­ский» (ст. 172) зна­чит «крит­ский».

Ст. 76. Город Кек­ро­па… — Афи­ны (по име­ни древ­ней­ше­го афин­ско­го царя, сына Зем­ли).

Ст. 77. …Анд­ро­гея убий­ство… — Анд­ро­гей, сын крит­ско­го царя Мино­са и брат Ари­ад­ны, был в Афи­нах на состя­за­ни­ях, вышел победи­те­лем, был из зави­сти убит афи­ня­на­ми, и за это Минос заста­вил Афи­ны каж­дый год посы­лать по семь юно­шей и деву­шек на съе­де­ние крит­ско­му чудо­ви­щу Мино­тав­ру.

Ст. 80. …необ­шир­ный изму­чил­ся город… — изящ­ная уче­ная подроб­ность: напо­ми­на­ние, что Афи­ны ста­ли боль­шим горо­дом толь­ко при Тесее (орга­ни­зо­вав­шем «ссе­ле­ние» из окрест­но­стей), а до это­го зани­ма­ли лишь акро­поль и были так сла­бы, что не выдер­жа­ли оса­ды Мино­са.

Ст. 83. Не хоро­ня, хоро­нить… — Т. е. опла­ки­вать зажи­во: сти­ли­сти­че­ский обо­рот, заим­ст­во­ван­ный из гре­че­ско­го язы­ка.

Ст. 86. Тот­час на гостя глядит… — Про­буж­де­ние люб­ви Ари­ад­ны к Тесею изо­бра­же­но по образ­цу про­буж­де­ния люб­ви Медеи к Ясо­ну в «Арго­нав­ти­ке» Апол­ло­ния Родос­ско­го, кн. III.

Ст. 89. …над стру­я­ми Эвро­та… — В Спар­те; мирт рос в этих местах (Пав­са­ний, III, 22, 9), но в поэ­зии упо­ми­нал­ся ред­ко: мирт был мир­ным рас­те­ни­ем, а Спар­та воин­ст­вен­ной.

Ст. 95. Маль­чик свя­той, к печа­лям люд­ским при­ме­шав­ший бла­жен­ство! — Ср. 36, 3 (эпи­тет «свя­той») и 68, 18 (сла­дость и горечь люб­ви).

Ст. 96. …боги­ня, кому Ида­лий­ские рощи под­власт­ны! — Вене­ра, см. 36, 12.

Ст. 100. …золота ста­ла блед­нее… — Блед­ность смуг­лой кожи срав­ни­ва­ет­ся с золо­том, как ниже, № 81, 4.

Ст. 118. …сест­ры… мате­ри… — Мате­рью Ари­ад­ны была Паси­фая, дочь Солн­ца, стра­дав­шая про­ти­во­есте­ствен­ной любо­вью к быку; сест­рой — Фед­ра, буду­щая жена Тесея, погиб­шая от несчаст­ной люб­ви к сво­е­му пасын­ку Иппо­ли­ту. Эти моти­вы, при всей бег­ло­сти упо­ми­на­ния, тоже впи­сы­ва­ют­ся в кар­ти­ну, рису­е­мую Катул­лом.

Ст. 143. Жен­щи­на пусть ни одна не верит клят­вам муж­чи­ны… — Этот стих бук­валь­но цити­ру­ет­ся Ари­ад­ною в «Фастах» Овидия, III, 475, где она, запо­до­зрив в измене уже и Вак­ха, вос­кли­ца­ет: «Жен­щи­на пусть ни одна, — вновь крик­ну, — не верит муж­чине!..»

Ст. 150. …и поте­рять ско­рей не реши­лась ли бра­та… — Чудо­вищ­но­го Мино­тав­ра, для борь­бы с кото­рым Ари­ад­на дала Тесею спа­си­тель­ную нить (ст. 113; ср. ст. 181). Здесь вновь при­сут­ст­ву­ют ассо­ци­а­ции с судь­бой Медеи, кото­рая, спа­сая Ясо­на от пого­ни, уби­ла сво­его бра­та Абсир­та, но потом все же была бро­ше­на Ясо­ном.

Ст. 154. Льви­ца какая тебя роди­ла… — Ср. № 60 и при­ме­ча­ние о реми­нис­цен­ции из той же еври­пидов­ской «Медеи».

Ст. 156. Сир­та­ми ль ты порож­ден… — Сир­ты — опас­ное мел­ко­во­дье у пес­ча­ных бере­гов Ливии; упо­мя­ну­ты в парал­лель Харибде, сим­во­ли­зи­ру­ю­щей мор­скую глу­би­ну.

Ст. 159. …отца ста­ри­ка… суро­вых уко­ров… — Неожи­дан­ное сбли­же­ние тра­ги­че­ско­го обра­за Эгея с комедий­ным обра­зом ста­ри­ка-отца, все­гда недо­воль­но­го сыном.

Ст. 172. …гно­зий­ских [кнос­ских] бре­гов не каса­лись Кек­ро­по­вы кор­мы… — См. выше при­ме­ча­ния к ст. 75—76.

Ст. 178. …к Идей­ским горам… — Т. е. на род­ной Крит (о крит­ской горе Иде см. при­ме­ча­ние к № 63).

Ст. 204. …кив­нул голо­вою… — Зна­ме­ни­тый жест Зев­са из «Или­а­ды», I, 528.

Ст. 211. …Эрех­фей­скую при­стань. — Афин­скую, по име­ни древ­не­го царя Эрех­фея, пра­деда Эгея (ср. ниже ст. 229).

Ст. 216. Ты, воз­вра­щен­ный едва… — Тесей родил­ся и вырос на чуж­бине, а к Эгею в Афи­ны при­шел лишь неза­дол­го до опи­сы­вае­мых собы­тий: харак­тер­ный для Катул­ла чув­ст­ви­тель­ный мотив.

Ст. 222. Бла­го­при­ят­ной судь­бы… зна­ки… — т. е. белые пару­са.

Ст. 227. …ибер­ской сво­ей чер­нотою… — «Чер­но­ва­тый пур­пур» по сло­вам Сер­вия (ком­мен­та­рий к «Эне­иде», IX, 582), выде­лы­вав­ший­ся в Испа­нии с помо­щью ржав­чи­ны мест­но­го желе­за.

Ст. 228. …Та, что в свя­том оби­та­ет Итоне… — Афи­на: так назы­ва­лись город в Бео­тии и гора в южной Фес­са­лии (место свадь­бы Пелея и Фети­ды!), оба со свя­ти­ли­ща­ми Афи­ны.

Ст. 241. А с кре­пост­ной высоты… — С афин­ско­го акро­по­ля; по дру­го­му пре­да­нию, Эгей бро­сил­ся в море с южно­го атти­че­ско­го мыса Суния.

Ст. 261. Иакх — одно из имен Вак­ха-Дио­ни­са (в мисти­че­ском куль­те Элев­син­ской тро­и­цы — Цере­ры, Про­зер­пи­ны и Иак­ха).

Ст. 252. …на Нисе рож­ден­ных… — Ниса — ска­зоч­ная гора где-то на Восто­ке, на кото­рой мла­де­нец Вакх был вос­пи­тан Силе­ном.

Ст. 256. Тир­сы одни потря­са­ли… — Тирс, вино­град­ный прут с шиш­кой на кон­це, был непре­мен­ной при­над­леж­но­стью куль­та Вак­ха.

Ст. 259. Таин­ства зна­ки нес­ли, в пле­те­ных скрыв их кош­ни­цах… — По обряду элев­син­ских мисте­рий, см. при­меч. к ст. 251.

Ст. 264. …из вар­вар­ских дудок. — Дуд­ки (флей­ты) счи­та­лись фри­гий­ским изо­бре­те­ни­ем, ср. № 63, 22.

Ст. 282. Фавон — латин­ское имя Зефи­ра, запад­но­го вет­ра (см. при­ме­ча­ние к № 46).

Ст. 285. Пеней — одна из круп­ней­ших гре­че­ских рек, про­те­каю­щая в Фес­са­лии по Тем­пей­ской долине (см. при­меч. к ст. 37).

Ст. 287. …сестер Мне­мо­нид… — Муз, доче­рей Мне­мо­си­ны, боги­ни памя­ти; одним из их оби­та­лищ была Пие­рия, область к севе­ру от Пенея. Текст испор­чен, пере­вод по конъ­ек­ту­ре Гейн­зи­уса.

Ст. 290. …сест­ру Фаэ­то­на… — Т. е. тополь: сест­ры-Гели­а­ды, пла­кав­шие о сво­ем бра­те Фаэ­тоне, упав­шем с сол­неч­ной колес­ни­цы, были обра­ще­ны в топо­ля (Овидий, «Мета­мор­фо­зы», II).

Ст. 294. Про­ме­тей — глав­ный винов­ник свадь­бы Пелея и Фети­ды: это он открыл про­ро­че­ство, что Фети­да родит сына силь­нее, чем отец. «Умом исхищ­рен­ный» — при­бли­зи­тель­ная эти­мо­ло­гия его име­ни. «Лег­кие зна­ки… кары» — руб­цы от цепей и орли­но­го клю­ва: может быть, так­же вде­лан­ный в пер­стень кусок ска­лы, где он стра­дал (Пли­ний Стар­ший, XXXVII, 2).

Ст. 300. С еди­но­род­ной сест­рой… — Арте­ми­дой; в Идре (Идри­а­де в Карии) она чти­лась в обра­зе под­зем­ной Гека­ты. У Гоме­ра, «Или­а­да», XXIV, 62, Апол­лон при­сут­ст­ву­ет на свадь­бе Пелея и поет пес­ню под зву­ки лиры; откуда у Катул­ла (или его источ­ни­ка) мотив «пре­зре­нья» к Пелею, неяс­но: может быть, Апол­лон, буду­щий заступ­ник Трои и враг Ахил­ла, пере­но­сит эту враж­ду и на его отца?

Ст. 314. …вере­те­но… с под­ве­шен­ным дис­ком… — Этот диск на ниж­нем кон­це вере­те­на сво­ею тяже­стью при­да­вал ему лиш­нюю энер­гию вра­ще­ния.

Ст. 323. Ты, о Эма­тии столп… — Эма­тия — поэ­ти­че­ское назва­ние Македо­нии, но здесь оно по смеж­но­сти пере­не­се­но на Пеле­е­ву Фес­са­лию.

Ст. 339. Враг не спи­ну его, но храб­рую грудь лишь увидит… — Реми­нис­цен­ция из «Или­а­ды», XIII, 289—290, о Мери­оне: «Вер­но, не в выю тебе, не в хре­бет бы ору­жие пало: / Гру­дью б ты встре­тил копье…»

Ст. 344. …тев­кр­ская кровь… — Тев­к­ры (и, ниже, ст. 367, «дар­да­няне») — поэ­ти­че­ское назва­ние тро­ян­цев.

Ст. 345. Пело­па ковар­но­го тре­тий наслед­ник — Ага­мем­нон: или по смене поко­ле­ний Пелоп — Пли­сфен — Атрей — Ага­мем­нон (не обще­при­ня­тый вари­ант), или по смене вла­сти Пелоп — Атрей — Фиест — Ага­мем­нон (так у Гоме­ра, «Или­а­да», II, 105 сл.). Пелоп-родо­на­чаль­ник назван «ковар­ным» за то, что он убил колес­ни­че­го Мир­ти­ла, помог­ше­го ему прий­ти к вла­сти, и за это был про­клят со сво­и­ми потом­ка­ми.

Ст. 357. Ска­мандр — река под Тро­ей; бит­ва на ее бере­гах опи­сы­ва­ет­ся в «Илиа­де», XXI.

Ст. 362. …та обре­чен­ная смер­ти добы­ча… — Полик­се­на, дочь При­а­ма, после победы гре­ков при­не­сен­ная в жерт­ву над моги­лой Ахил­ла.

Ст. 367. Цепи Неп­ту­на… — Сте­ны Трои, сло­жен­ные когда-то Неп­ту­ном (и Апол­ло­ном) по при­ка­зу Юпи­те­ра.

Ст. 377. Шею ее окру­жить вче­раш­нею нит­кой не смо­жет… — Пове­рье, что при поте­ре дев­ст­вен­но­сти шея тол­сте­ет, извест­но у раз­ных наро­дов, но в латин­ской поэ­зии с доста­точ­ной внят­но­стью боль­ше не выра­же­но нигде.

Ст. 391. Вел вос­кли­цав­ших тиад… — Тиа­ды — то же, что и вак­хан­ки: экс­та­ти­че­ские спут­ни­цы Либе­ра (ита­лий­ское имя Вак­ха).

Ст. 394—395. Счи­та­лось, что в свя­щен­ном Апол­ло­но­вом горо­де Дель­фах Апол­лон оби­та­ет толь­ко летом, а зимою на его место тор­же­ст­вен­но все­ля­ет­ся Вакх. Маворс — Марс (арха­и­че­ская фор­ма име­ни), Три­то­на-ручья боги­ня — Афи­на-Минер­ва (одно из объ­яс­не­ний ее не совсем ясно­го про­зви­ща «Три­то­ге­ния»), дева Рам­нун­та — Неме­зида (по ее хра­му в атти­че­ском горо­де).

65. <К ГОРТЕНЗИЮ (Г)ОРТАЛУ>

Сопро­во­ди­тель­ное посла­ние при пере­во­де из Кал­ли­ма­ха (Бат­ти­а­да, ст. 16, — т. е. потом­ка Бат­та, леген­дар­но­го осно­ва­те­ля Кире­ны, откуда был родом Кал­ли­мах, — ср. № 7) — по-види­мо­му, при № 66. Адре­сат — зна­ме­ни­тый рим­ский ора­тор, кон­сул 69 г., стар­ший совре­мен­ник и сопер­ник Цице­ро­на, сам писав­ший сти­хи (о кото­рых Катулл в № 95 отзы­ва­ет­ся весь­ма нелест­но). В под­лин­ни­ке сти­хотво­ре­ние пред­став­ля­ет собой один длин­ней­ший син­та­к­си­че­ский пери­од — может быть, ими­ти­руя ора­тор­ский стиль адре­са­та. Напи­са­но, по-види­мо­му, одно­вре­мен­но с № 68, где тоже гово­рит­ся о смер­ти бра­та в Тро­аде («на плос­ком при­бре­жье Ретея», ст. 7).

Ст. 6. …Леты… вол­на… — Лета, река забве­ния в под­зем­ном мире, в таком каче­стве впер­вые упо­ми­на­ет­ся в гре­че­ской лите­ра­ту­ре у Пла­то­на («Государ­ство», 621c), в рим­ской — здесь.

Ст. 13. Давлия (по назва­нию мест­но­сти в сред­ней Гре­ции) — Фило­ме­ла, обра­щен­ная в соло­вья и пла­чу­щая о сво­ем уби­том пле­мян­ни­ке Ити­се. Отец Ити­са Терей изна­си­ло­вал Фило­ме­лу и выре­зал ей язык; за это Фило­ме­ла и сест­ра ее, жена Терея, уби­ли Ити­са и накор­ми­ли Терея мясом сына.

Ст. 20. Ябло­ко… — обыч­ный в Гре­ции знак объ­яс­не­ния в люб­ви. Здесь это намек на сти­хи Кал­ли­ма­ха об Акон­тии и Кидиппе (из сбор­ни­ка «При­чи­ны»): влюб­лен­ный Акон­тий послал рав­но­душ­ной Кидиппе ябло­ко с над­пи­сью «Кля­нусь вый­ти за Акон­тия», она про­чла ее вслух, и эти сло­ва ока­за­лись ее клят­вою и т. д.

66. <КОСА БЕРЕНИКИ>

Пере­вод сти­хотво­ре­ния Кал­ли­ма­ха из сбор­ни­ка «При­чи­ны» (уче­ные эле­гии о при­чи­нах раз­лич­ных обы­ча­ев, явле­ний, пред­ме­тов — в дан­ном слу­чае, созвездия). Бере­ни­ка Кирен­ская была женой (и двою­род­ной сест­рой, ст. 22) Пто­ле­мея III Евер­ге­та (247—222). Вско­ре после воца­ре­ния и свадь­бы Пто­ле­мей дол­жен был высту­пать на вой­ну про­тив Селев­ка Ази­ат­ско­го (гипер­бо­ли­че­ски изо­бра­жен­ную в ст. 35—36); Бере­ни­ка, молясь о его бла­го­по­луч­ном воз­вра­ще­нии, отре­за­ла локон сво­их волос и посвя­ти­ла их Афро­ди­те Зефи­рит­ской (ст. 57—58) — под этим име­нем была при­чте­на к богам недав­но умер­шая Арси­ноя, тет­ка Бере­ни­ки и Пто­ле­мея. Но наут­ро воло­сы исчез­ли из хра­ма. Царь был в гне­ве (пото­му что недоб­ро­же­ла­те­ли, завла­дев ими, мог­ли маги­че­ски­ми опе­ра­ци­я­ми погу­бить и его и цари­цу); но при­двор­ный аст­ро­ном Конон Самос­ский (ст. 1—6), друг Архи­меда, спас поло­же­ние, объ­явив, что эти воло­сы воз­не­се­ны на небо (как когда-то «венец Ари­ад­ны», Север­ная Коро­на, ст. 59—60) и ста­ли созвезди­ем: назва­ние «Воло­сы Бере­ни­ки» было при­сво­е­но груп­пе сла­бых звезд меж­ду Львом, Девой, Боль­шой Мед­веди­цей («Кал­ли­сто», «Лика­о­но­ва дочь», ст. 66) и Воло­па­сом («Боот», ст. 68), до это­го не имев­шей назва­ния («несут безы­мян­ность», писал о них неза­дол­го до того Арат в сво­ей аст­ро­но­ми­че­ской поэ­ме, ст. 145). Потом это назва­ние забы­лось и вновь было вос­ста­нов­ле­но в аст­ро­но­ми­че­ской лите­ра­ту­ре уже в XVII в. при Тихо Бра­ге. Кал­ли­мах опи­сал это при­двор­ное собы­тие по горя­чим следам; папи­рус­ные отрыв­ки его эле­гии сохра­ни­лись (фр. 110), вот их под­строч­ный пере­вод. Напи­са­но сти­хотво­ре­ние от лица самой воз­не­сен­ной в небо косы Бере­ни­ки.

(1) (7) (40) (44)	Увидев­ший в чер­те­жах все пре­де­лы и то, где дви­жут­ся [звезды]… …Конон усмот­рел в возду­хе и меня, Бере­ни­ки­ну Косу, кото­рую при­нес­ла она в дар всем богам… …Голо­вою тво­ею и жиз­нью тво­ею, [цари­ца], покля­лась я… …пере­ле­та­ет быст­рый пото­мок (?) Фии [Солн­це? Борей?]
45	Бычий рожон мате­ри тво­ей Арси­нои, а через Афон плы­ли гибель­ные ладьи мидян. Что в силах мы, косы, еже­ли даже такие горы Усту­па­ют желе­зу? Да сгинет халиб­ский род: Злой посев вывед­ши из зем­ли, пока­зал он пер­вым [Миру], и научил [людей] млат­но­му реме­с­лу. Тос­ко­ва­ли по мне, по новоот­ре­зан­ной, куд­ри-сест­ры; Но мигом зна­мый родич эфи­оп­ско­го Мем­но­на, [Зефир], Закру­жив, устре­мил быст­рые свои кры­лья, — Жен­ст­вен­ный ветер, конь опо­я­сан­ной фиал­ка­ми Локрий­ской Афро­ди­ты [Арси­нои],
55	И схва­тил меня дыха­ни­ем, и сквозь влаж­ный унес­ши воздух, Воз­ло­жил меня на лоно Кипри­ды. Эта сама Зефи­рий­ская [Арси­ноя] его к этой цели [Избра­ла], каноп­ских насель­ни­ца бере­гов, Чтобы не толь­ко неве­сти­ны, Мино­иди­ны [Ари­ад­ни­ны]
60	[Воло­сы лучи­ли свой свет] на людей; Но чтобы меж мно­гих чис­ли­лась све­то­чей И я, Бере­ни­ки­на пре­крас­ная коса, Вода­ми омы­тую [Оке­а­на], к бес­смерт­ным всхо­дя­щую, Вме­сти­ла меня Кипри­да, новую меж­ду ста­рых звезд…
(67) (75)	…Поспе­шая в осен­ний Оке­ан… …Но все это не столь­ко мне при­но­сит радо­сти, сколь­ко Горя во мне, что уж не кос­нусь я той голо­вы, Из кото­рой в деви­че­стве мно­го пила я аро­ма­тов, А в супру­же­стве уже не отведаю мир­ра.

Ст. 6. Три­вия — Луна (см. при­меч. к № 34, 15), влюб­лен­ная в пре­крас­но­го пас­ту­ха Энди­ми­о­на; когда она схо­дит к нему на карий­скую гору Латм, про­ис­хо­дят ново­лу­ния и лун­ные затме­ния.

Ст. 12. В край асси­рий­ский… — Т. е. сирий­ский (частое в антич­но­сти отож­дест­вле­ние): в Сирии нахо­ди­лась Антио­хия, сто­ли­ца Селев­ка Ази­ат­ско­го.

Ст. 27. Подвиг забы­ла ли ты… — Отец Бере­ни­ки хотел выдать ее за Пто­ле­мея III, а мать — за Демет­рия, бра­та македон­ско­го царя. Демет­рий при­ехал в Кире­ну, но был при­нят недоб­ро­же­ла­тель­но и вско­ре убит по обви­не­нию в пре­лю­бо­де­я­нии с цари­цей-мате­рью. Кал­ли­мах и Катулл счи­та­ют, что в заго­во­ре про­тив него участ­во­ва­ла и Бере­ни­ка.

Ст. 43. …из хол­мов высо­чай­ший… — Гора Афон на фра­кий­ском бере­гу; Ксеркс, царь пер­сов («мидян»), в сво­ем похо­де на Гре­цию в 480 г. не поже­лал обво­дить флот вокруг его опас­ных скал и про­рыл канал через пере­ше­ек меж­ду Афо­ном и мате­ри­ком.

Ст. 44. …Фии бли­стаю­щий сын — Гелиос — Солн­це.

Ст. 48. …пле­мя хали­бов… — Народ в желе­зо­руд­ном Закав­ка­зье, ино­гда счи­тав­ший­ся изо­бре­та­те­лем обра­бот­ки желе­за (наряду с мифи­че­ски­ми кик­ло­па­ми и дак­ти­ля­ми).

Ст. 51. …пла­ка­ли сест­ры… — Дру­гие куд­ри, остав­ши­е­ся на голо­ве Бере­ни­ки.

Ст. 53—54. Еди­но­ро­дец сле­тел… — Тем­ное место. Поче­му обо­жест­влен­ная Арси­ноя назва­на «Локрий­ской», неиз­вест­но; может быть, по сов­па­де­нию назва­ний «Зефи­рия» — ее хра­ма близ Кано­па к восто­ку от Алек­сан­дрии (ст. 58) и «Зефи­рия» — мыса воз­ле горо­да Локров в Южной Ита­лии. Бра­тья­ми Мем­но­на (сыно­вья­ми Зари) были, меж­ду про­чим, вет­ры всех сто­рон све­та, и один из них, запад­ный Зефир, мог счи­тать­ся «слу­гой» (ст. 58) Арси­нои по име­ни ее хра­ма Зефи­рия; но с коня­ми вет­ры обыч­но не отож­дествля­лись.

Ст. 55, 58. Вене­ра и Зефи­ри­та — та же Арси­ноя («Афро­ди­та Зефир­ская»).

Ст. 68. Дол­гий в зака­те сво­ем… — Боот (Воло­пас) назван так еще у Гоме­ра («Одис­сея», V, 272): это созвездие, вытя­ну­тое поло­сой от гори­зон­та к полю­су, опус­ка­ет­ся за гори­зонт в тече­ние четы­рех часов (по сче­ту Ара­та и Евдок­са).

Ст. 69. …сто­пы попи­ра­ют бес­смерт­ных… — Богов, живу­щих выше звезд.

Ст. 70. Тефия — оке­ан, окру­жаю­щий зем­лю (точ­нее — сест­ра и жена бога Оке­а­на, см. № 64, 29).

Ст. 71. Рам­нунт­ская Дева — Неме­зида (см. при­меч. к № 64, 394): она может нака­зать гово­ря­щую косу за то, что та ста­вит чело­ве­че­скую при­язнь выше небес­но­го уде­ла.

Ст. 79. Вы, кого соче­тать… — Логи­ка пере­хо­да от эпи­че­ской части к про­си­тель­ной: «в деви­че­стве Бере­ни­ки я мало полу­ча­ла ума­ще­ний, а в заму­же­стве ее не успе­ла ими насы­тить­ся; поэто­му пусть ново­брач­ные при­но­сят мне в жерт­ву имен­но бла­го­во­ния». В Гре­ции замуж­ние жен­щи­ны души­лись силь­нее и обиль­нее, чем девуш­ки. Оникс (ст. 82) счи­тал­ся таким кам­нем, в сосудах из кото­ро­го бла­го­во­ния дол­го не пор­ти­лись (Пли­ний Стар­ший, XXXVI, 60).

Ст. 94. Хоть бы горел Водо­лей там, где горит Ори­он! — Водо­лей и Ори­он — созвездия на про­ти­во­по­лож­ных сто­ро­нах неба; смысл: «и пусть тогда хоть все сме­ша­ет­ся в небе­сах».

67. <РАЗГОВОР С ДВЕРЬЮ>

Раз­го­вор, пол­ный не совсем понят­ных наме­ков на мест­ные верон­ские сплет­ни. Ран­нее сочи­не­ние Катул­ла. Дом, с две­рью кото­ро­го раз­го­ва­ри­ва­ет поэт, при­над­ле­жал ста­ро­му Баль­бу, потом его наслед­ни­ку Цеци­лию; этот женил­ся на моло­дой вдо­ве из сосед­ней Брик­сии — хоть и вдо­ва, она выда­ва­ла себя за дев­ст­вен­ни­цу, пото­му что ее пер­вый муж был бес­си­лен, но на самом деле она была в Брик­сии любов­ни­цей соб­ст­вен­но­го тестя и трех дру­гих муж­чин. Это обли­чи­тель­ное содер­жа­ние вло­же­но в фор­му, напо­ми­наю­щую «пес­ни под две­рью» воз­люб­лен­ной, паро­ди­че­ские образ­цы кото­рых встре­ча­ют­ся еще у Ари­сто­фа­на (а в Риме у Плав­та) и кото­рые через алек­сан­дрий­скую поэ­зию пере­шли в рим­скую эле­гию (Про­пер­ций, I, 16; Овидий, I, 6); такое несоот­вет­ст­вие фор­мы и содер­жа­ния долж­но было вос­при­ни­мать­ся коми­че­ски.

Ст. 32. Брик­сия, что у пяты Кик­но­вой баш­ни лежит. — Брик­сия — нынеш­няя Бре­шия в 70 км к запа­ду от Веро­ны, город гал­лов-цено­ма­нов; о том, что Веро­на была осно­ва­на его выхо­д­ца­ми (ст. 34), не упо­ми­на­ет­ся более нигде. «Кик­но­ва баш­ня» (текст испор­чен, пере­вод усло­вен) — место неиз­вест­ное. Упо­ми­нае­мая далее Мел­ла (ст. 33) — при­ток По неда­ле­ко от Брик­сии.

Ст. 47. …в делах о брю­ха­то­сти лож­ной… — т. е. он поль­зо­вал­ся такой сла­вой раз­врат­ни­ка, что жен­щи­ны при­тво­ря­лись бере­мен­ны­ми, чтобы потре­бо­вать его к отве­ту и полу­чить отступ­но­го (?)

.68. <К АЛЛИЮ>

Одно из самых слож­ных сти­хотво­ре­ний Катул­ла. Оно состо­ит из трех частей (ст. 1—40, 41—148 и 149—160): вто­рая — это эле­гия в честь Аллия, дру­га Катул­ла, напи­сан­ная по его прось­бе; пер­вая — посвя­ти­тель­ное посла­ние при ней (как № 65 при № 66), третья — крат­кое после­сло­вие. Таким обра­зом, общее постро­е­ние сти­хотво­ре­ния — кон­цен­три­че­ское; постро­е­ние цен­траль­ной эле­гии — тоже кон­цен­три­че­ское: в вос­по­ми­на­ние о сво­ей люб­ви (51—148) встав­ле­но срав­не­ние воз­люб­лен­ной с Лаода­ми­ей (73—130), в него — отступ­ле­ние о Трое (87—104), а в него — плач о смер­ти бра­та (91—100). Аллий, адре­сат эле­гии — лицо неиз­вест­ное; имя его в руко­пи­сях настоль­ко испор­че­но, что мно­гие иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют ст. 1—40 и ст. 41—160 дву­мя сти­хотво­ре­ни­я­ми к раз­ным лицам, «Малию» (или Ман­лию, ино­гда про­из­воль­но отож­дествля­е­мо­му с адре­са­том № 6) и «Аллию». Ситу­а­ция, изо­бра­жен­ная в сти­хотво­ре­нии, по-види­мо­му, тако­ва. Когда-то у Аллия были в Риме дом и любов­ни­ца; Катулл в нее влю­бил­ся, доб­рый друг поде­лил­ся с ним (ст. 68), и они неко­то­рое вре­мя наслаж­да­лись любо­вью втро­ем (точ­ный смысл слов «общая любовь», com­mu­nis amor в ст. 69). Потом Катулл уехал в Веро­ну (ст. 28), кра­са­ви­ца ушла от Аллия (ст. 5—6), и он про­сит Катул­ла вер­нуть­ся, чтобы вновь нала­дить их отно­ше­ния; (ст. 10, 28—30); а Катулл отве­ча­ет, что тос­ка о бра­те меша­ет ему вер­нуть­ся, и жела­ет дру­гу с подру­гой при­ми­ре­ния и сча­стья (ст. 155—160), Такое пони­ма­ние (см.: Hor­vath I. K. Chro­no­lo­gi­ca Ca­tul­lia­na. — Ac­ta An­ti­qua. Bu­da­pest, 8, 1690, с неболь­ши­ми вари­ан­та­ми) не явля­ет­ся обще­при­ня­тым: боль­шин­ство уче­ных под впе­чат­ле­ни­ем вос­тор­жен­ных слов Катул­ла о сво­ей подру­ге (ст. 70—72, 159—160), отож­дествля­ют ее с Лес­би­ей, но все опи­раю­щи­е­ся на это интер­пре­та­ции заво­дят в непре­одо­ли­мые слож­но­сти.

Ст. 5. …свя­тая Вене­ра… — В этом эпи­те­те (sancta от san­ci­re, ср. № 36, 3) есть зна­че­ние «утвер­ждать, санк­ци­о­ни­ро­вать, освя­щать»: она для Катул­ла — боги­ня проч­но­го любов­но­го сою­за.

Ст. 10. …Муз и Вене­ры даров. — Т. е. сти­хов и услу­ги в люб­ви; или (как пред­по­чи­та­ли пони­мать преж­ние ком­мен­та­то­ры) «сти­хов о люб­ви». Эти две прось­бы упо­ми­на­ют­ся и ниже, ст. 39.

Ст. 15. …когда полу­чил я белую тогу… — Белую тогу взрос­ло­го вме­сто окайм­лен­ной тоги под­рост­ка рим­ляне наде­ва­ли при совер­шен­но­ле­тии, око­ло 16 лет.

Ст. 17. Вдо­воль зна­вал я забав… — Это сло­во озна­ча­ло (lu­sus) не толь­ко любовь, но и сочи­не­ние сти­хов (ср. при­меч. к ст. 10); имен­но оно име­ет­ся в виду ниже, ст. 26.

Ст. 18. Та, что уме­ет беде сла­до­сти горь­кой при­дать… — Вене­ра (ниже, ст. 51, назван­ная «двой­ст­вен­ной»): пара­док­саль­ные опре­де­ле­ния тако­го рода вос­хо­дят к Фео­гниду (1353: «Горечь и сла­дость в люб­ви, и при­ман­ка в ней есть, и суро­вость…»). Попу­т­но это наме­ка­ет на чти­мо­го Катул­лом Кал­ли­ма­ха, чьи эпи­грам­мы Меле­агр (вступ­ле­ние к «Вен­ку», 52) назы­ва­ет «сла­дост­но-горест­ный мед».

Ст. 22. …дом погре­бен. — Т. е. брат не оста­вил наслед­ни­ков, а Катулл еще не женат. Стих повто­рен ниже, ст. 94.

Ст. 33. …и книг здесь мало с собою… — Жало­ба, харак­тер­ная для «уче­но­го поэта», кото­рый дол­жен вдох­нов­лять­ся образ­ца­ми и све­рять­ся с ними; потом ее повто­рит Овидий в сти­хах из изгна­ния («Скорб­ные эле­гии», III, 14, 37). «Упа­ков­ки», в кото­рых Катулл хра­нит кни­ги (ст. 36), — это круг­лые футля­ры, вме­щаю­щие по несколь­ку свит­ков (обыч­но — несколь­ко «книг» одно­го сочи­не­ния).

Ст. 41. …боги­ни… — Музы, обра­ще­ние к кото­рым было обе­ща­но в ст. 10.

Ст. 51. Ама­ту­сия — Вене­ра — Кипри­да по назва­нию горо­да Ама­фун­та на посвя­щен­ном ей Кип­ре (упо­ми­на­ет­ся в № 36, 14).

Ст. 53. Был я тогда рас­па­лен подоб­но ска­ле три­на­крий­ской… — Име­ет­ся в виду огнеды­ша­щая Этна (Три­на­крия — мифо­ло­ги­че­ское назва­ние Сици­лии).

Ст. 54. Малий­ский поток — горя­чие источ­ни­ки в сред­ней Гре­ции, дав­шие назва­ние уще­лью Фер­мо­пил («Горя­чим воротам»).

Ст. 57—62. Слов­но про­зрач­ный ручей… — Раз­вер­ну­тое срав­не­ние по образ­цу Гоме­ра («Или­а­да», IX, 14—15) и Фео­кри­та (7, 76: «Даф­нис же пла­кал, как снег, лежав­ший на Гема вер­ши­нах…» и т. д.).

Ст. 65. …Пол­лук­су и Касто­ру… — Эти бра­тья — Дио­с­ку­ры счи­та­лись покро­ви­те­ля­ми море­пла­ва­те­лей: ср. № 4, 27.

Ст. 73. Лаода­мия вошла… — Лаода­мия была женой Про­те­си­лая, пер­во­го из гре­ков, пав­ше­го под Тро­ей: «в Фи́лаке он и супру­гу, с душою рас­тер­зан­ной, бро­сил, / Бро­сил и дом полу­кон­чен­ный…» («Или­а­да», II, 700—701). Из этих слов Гоме­ра раз­ви­ва­ет­ся (в клас­си­че­ской фор­ме — у Еври­пида в несо­хра­нив­шей­ся тра­гедии «Лаода­мия») миф о том, что пав­ший Про­те­си­лай и Лаода­мия так тос­ко­ва­ли друг о дру­ге, что она спа­ла с его вос­ко­вой ста­ту­ей, а он воро­тил­ся к ней на одну ночь из цар­ства мерт­вых, после чего, по-види­мо­му, Лаода­мия тоже умер­ла. Этот миф был попу­ля­рен у алек­сан­дрий­цев, и еще Левий (нача­ло I в. до н. э.) пере­ло­жил его по-латы­ни в лири­че­ском раз­ме­ре под загла­ви­ем «Про­те­си­ла­ода­мия» (сохра­ни­лось 7 мало­по­нят­ных фраг­мен­тов). Катулл пре­до­став­ля­ет эту роман­ти­че­скую часть мифа ассо­ци­а­ци­ям чита­те­лей, а сам огра­ни­чи­ва­ет­ся гоме­ров­ским моти­вом и моти­вом гне­ва богов (за то, что Про­те­си­лай и Лаода­мия от избыт­ка стра­сти спра­ви­ли брак рань­ше, чем брач­ный покой был достро­ен и освя­щен жерт­во­при­но­ше­ни­ем).

Ст. 109. Кил­лен­ский Феней — город в Арка­дии, где пока­зы­ва­ли две глу­бо­кие рас­се­ли­ны в зем­ле, сде­лан­ные буд­то бы Герак­лом («недо­по­д­лин­ный амфи­т­ри­о­нов сын», ст. 111—112: он совер­шал изби­е­ние чудо­вищ­ных мед­ных птиц в сосед­нем Стим­фа­ле — один из 12 подви­гов, за кото­рые он был при­нят в сонм богов и стал супру­гом Гебы, ст. 115—116), чтобы дать отток реке, затоп­ляв­шей Феней (Пав­са­ний, VIII, 14).

Ст. 117. …люб­ви тво­ей глубь… — Обра­ще­ние к Лаода­мии; о ней же далее, ст. 129—130.

Ст. 131. Не усту­па­ла ты ей… — Обра­ще­ние к подру­ге; она пред­став­ля­ет­ся подоб­ной Вене­ре (ср. «боги­ня моя» в ст. 70) с ее спут­ни­ком Купидо­ном в жел­той туни­ке (точ­нее, шафран­ной: цвет сва­деб­ной одеж­ды, ср. № 61, 10).

Ст. 142—143. Впро­чем, людям ни в чем… — Текст не совсем ясен, мно­гие изда­те­ли пред­по­ла­га­ют здесь лаку­ну. По-види­мо­му, Катулл обра­ща­ет­ся к само­му себе (как в № 8 и др.), убеж­дая себя — и, кос­вен­но, Аллия — не пенять на изме­ны подру­ги, как комедий­ный отец, блю­сти­тель нрав­ст­вен­но­сти.

Ст. 148. …кам­нем белее дру­гих. — Уче­ный намек (ср. № 107, 6) на фра­кий­ский обы­чай отме­чать счаст­ли­вые дни белы­ми, а несчаст­ли­вые чер­ны­ми камеш­ка­ми (Пли­ний Стар­ший, VII, 131).

Ст. 157. …тот, мне дав­ший при­ста­ни­ще пер­вым… — очень испор­чен­ное место, пере­вод по обще­му смыс­лу; ни имя неожи­дан­но появ­ля­ю­ще­го­ся пер­со­на­жа, ни его роль в романе Катул­ла, Аллия и их подру­ги не ясны.

69. <НА РУФА>

Адре­са­та боль­шин­ство ком­мен­та­то­ров отож­дествля­ло с М. Цели­ем Руфом, под­за­щит­ным Цице­ро­на, любов­ни­ком Лес­бии, к кото­ро­му, по-види­мо­му, обра­ще­на рев­ни­вая эпи­грам­ма № 77 (и, может быть, № 73) и довер­чи­вая № 58. Прав­да, Целий был мод­ным кра­сав­цем, щего­лем и серд­це­едом, так что опи­са­ние Катул­ла с его обра­зом не вяжет­ся, — но в этом, веро­ят­но, и был комизм. Попрек коз­ли­ным запа­хом был рас­хо­жей бра­нью — ср. Гора­ций, эпод 12, 5. Раз­ви­тие этой эпи­грам­мы — в № 71.

70. <О ЖЕНСКИХ КЛЯТВАХ>

Види­мо, отно­сит­ся к Лес­бии, так как ст. 2 (с тра­ди­ци­он­ным обра­зом любов­ных клятв — ср. Плавт, «Каси­на», 302: «А я ска­зал: пус­кай Юпи­тер про­сит сам — / Не уступ­лю жену!..») пере­кли­ка­ет­ся с посвя­щен­ной ей эпи­грам­мой № 72. Кон­цов­ка — от гре­че­ско­го пого­во­роч­но­го выра­же­ния; ср. еще у Софок­ла, фр. 741: «Я на воде чер­чу все клят­вы жен­ские!..»

71. <НА НЕИЗВЕСТНОГО>

Это как бы вто­рая, более заост­рен­ная редак­ция эпи­грам­мы № 69 на Руфа. Ком­мен­та­то­ры, наста­и­ваю­щие, что этот Руф — Целий, любов­ник Лес­бии, пред­по­ла­га­ют соот­вет­ст­вен­но, что эпи­грам­ма обра­ще­на к Метел­лу, посты­ло­му мужу Лес­бии, отрав­лен­но­му ею (?) в 59 г.

72. <К ЛЕСБИИ, О ЛЮБВИ И УВАЖЕНИИ>

Ср. № 75. «Любовь» и «ува­же­ние» — услов­ный пере­вод клю­че­вых для Катул­ла поня­тий ama­re и be­ne vel­le (см. выше, с. 201). «Не пред­по­чтешь даже Юпи­те­ра мне» (ст. 2) — пере­клич­ка с № 70, 2. «Любить толь­ко одно­го» — пери­фра­за извест­но­го эпи­те­та замуж­них жен­щин: «еди­но­муж­ни­ца».

73. <О НЕБЛАГОДАРНОМ>

Адре­сат неиз­ве­стен; отож­дест­вле­ния (с Аль­фе­ном из № 30; с Руфом из № 77) вполне про­из­воль­ны. «Инто­на­ция — опять фео­гнидов­ская»: прак­ти­че­ски-нрав­ст­вен­ная дидак­ти­ка (Р. Эллис).

74. <НА ГЕЛЛИЯ>

Этот Гел­лий пред­по­ло­жи­тель­но отож­дествля­ет­ся с Л. Гел­ли­ем Попли­ко­лой, буду­щим кон­су­лом 36 г. до н. э. Его отец, тоже Л. Попли­ко­ла, кон­сул 72 и цен­зор 70 г., раз­вел­ся с его мате­рью Пол­лой (кото­рая потом вышла за Мес­сал­лу, отца извест­но­го пол­ко­во­д­ца, ора­то­ра и покро­ви­те­ля поэта Тибул­ла) и женил­ся на вто­рой жене; сын его был ули­чен в пре­лю­бо­де­я­нии с этой маче­хой и даже в поку­ше­нии на жизнь отца; но отец потре­бо­вал, чтобы дело дали для раз­бо­ра ему само­му и крас­но­ре­чи­вой защи­той оправ­дал пре­ступ­но­го сына (Вале­рий Мак­сим, V, 9, 1). Этот эпи­зод, види­мо, и дал пищу для пяти­крат­ных напа­док Катул­ла на кро­во­сме­си­тель­ство Гел­лия (ср. № 88—91). Изве­стен и еще один Гел­лий Попли­ко­ла, стар­ший еди­но­утроб­ный брат Луция Мар­ция Филип­па, кон­су­ла 56 г., при­вер­же­нец Кло­дия; его бра­нит Цице­рон («За Сестия», 110—111), поми­ная его мотов­ство, «пога­ный рот» и заня­тия гре­че­ской фило­со­фи­ей; может быть, это и есть «дядя» катул­лов­ско­го Гел­лия. Это уси­ли­ва­ет комизм эпи­грам­мы: тра­ди­ци­он­ный рим­ский образ «дяди» — это семей­ный «цен­зор» (Цице­рон, «За Целия», 25), пожи­лой суро­вый блю­сти­тель нрав­ст­вен­но­сти (ср. Гора­ций, III, 12, 3).

Ст. 4. Гар­по­крат — по гре­че­ским пред­став­ле­ни­ям, еги­пет­ский бог мол­ча­ния: жест еги­пет­ско­го бога-мла­ден­ца Гора (Гор-пахерд) с паль­цем во рту (так егип­тяне изо­бра­жа­ли детей) гре­ки пони­ма­ли как при­гла­ше­ние к мол­ча­нию.

75. <К ЛЕСБИИ, О ЛЮБВИ И УВАЖЕНИИ>

Ср. № 72 и 85. Мно­гие изда­те­ли, начи­ная со Ска­ли­ге­ра (1577), счи­та­ют это чет­ве­ро­сти­шие ото­рвав­шей­ся кон­цов­кой сти­хотво­ре­ния № 87, но без доста­точ­ных осно­ва­ний. В под­лин­ни­ке под­ле­жа­щее сти­хотво­ре­ния — «душа Катул­ла»: это она губит себя слу­же­ни­ем (of­fi­cium) люб­ви и не может ни ува­жать (be­ne vel­le) Лес­бию, ни пере­стать ее любить (ama­re); эту харак­тер­ную отстра­нен­ность не уда­лось пере­дать в пере­во­де. Гре­че­ский обра­зец это­го сти­хотво­ре­ния — у Фео­гнида, 1091—1094 (пер. В. Вере­са­е­ва):

Тяжесть, одну толь­ко тяжесть любовь мне твоя достав­ля­ет, Ни нена­видеть тебя я не могу, ни любить. Знаю я, как тяже­ло нена­видеть дру­зей сво­их преж­них, Но тяже­ло и любить тех, кто не хочет того.

76. <ОБ ИСЦЕЛЕНИИ ОТ ЛЮБВИ>

По-види­мо­му, это сти­хотво­ре­ние под­во­дит итог рома­ну Катул­ла с Лес­би­ей, хотя имя ее не назва­но; началь­ные сло­ва be­ne fac­ta (доб­рые дела) пере­кли­ка­ют­ся с клю­че­вым поня­ти­ем № 72 и 75 be­ne vel­le («ува­жать», «бла­го­во­лить»). Эле­гия име­ет двух­част­ное стро­е­ние: ст. 1—16 с обра­ще­ни­ем к себе (как в № 8; «кре­пись…»), ст. 17—26 с обра­ще­ни­ем к богам (как в № 36); мысль посте­пен­но дви­жет­ся от про­шло­го (1—8) к насто­я­ще­му (9—16) и буду­ще­му (17—26). Цен­траль­ная сен­тен­ция «Дол­гую труд­но любовь покон­чить вне­зап­ным раз­ры­вом…» (ст. 13), при всей ее серь­ез­но­сти у Катул­ла, вос­хо­дит к гре­че­ской комедии: ср. Менандр, фр. 228 (262): «…Нелег­кий труд — / В еди­ный день изгнать безумье дол­гое!» и ано­ним­ный фр. 276 K: «…Нелег­кий труд — / Избыть так быст­ро бли­зость заста­ре­лую!»

77. <К РУФУ, О ЕГО НЕБЛАГОДАРНОСТИ>

Адре­сат обыч­но отож­дествля­ет­ся с ора­то­ром М. Цели­ем Руфом, под­за­щит­ным Цице­ро­на в про­цес­се 56 г. про­тив Кло­дии; так как Целий, подоб­но Катул­лу, был в чис­ле любов­ни­ков Кло­дии, то это доста­точ­но прав­до­по­доб­но (ср. № 58 и безы­мян­ную № 73). Одна­ко это лишь гипо­те­за: пря­мых ука­за­ний на любов­ное сопер­ни­че­ство в эпи­грам­ме нет. Менее веро­ят­но, что этот Руф тож­де­ст­ве­нен с носи­те­лем коз­ли­но­го запа­ха в № 69.

78. <НА ГАЛЛА>

Адре­сат бли­же неиз­ве­стен. В руко­пи­си эта эпи­грам­ма запи­са­на слит­но с после­дую­щим отрыв­ком.

78b. <ОТРЫВОК>

За № 78 в руко­пи­сях сле­ду­ет отры­вок неиз­вест­ной эпи­грам­мы:

Толь­ко жалею о том, что чистые чистой деви­цы Ты испо­га­нил уста гряз­ной сво­ею слю­ной. Но от рас­пла­ты тебе не уйти: для всех поко­ле­ний Ска­жет ста­руш­ка мол­ва, кто ты такой и каков.

Раз­лич­ные ком­мен­та­то­ры пред­ла­га­ли счи­тать его кон­цов­кой № 77, или 79, или 80, или 91; но ни одна из этих ком­би­на­ций не убеди­тель­на.

79. <НА ЛЕСБИЯ>

Если Лес­бия — это Кло­дия, то Лес­бий — это, несо­мнен­но, брат ее П. Кло­дий Пуль­хр, три­бун 58 г., зна­ме­ни­тый враг Цице­ро­на; «Пуль­хр» бук­валь­но зна­чит «кра­са­вец», отсюда это сло­во в ст. 1 и 3. В Риме ходи­ли упор­ные слу­хи, буд­то он состо­ит в кро­во­сме­си­тель­ной свя­зи с сест­рой (Цице­рон, «За Целия», 32, 36, 78 и др.), отсюда этот намек в ст. 1—2. Кон­цов­ка эпи­грам­мы, одна­ко не совсем ясна.

80. <НА ГЕЛЛИЯ>

См. № 74. При­мы­ка­ет к цик­лу инвек­тив № 74, 88—91, 116; глав­ным моти­вом пере­кли­ка­ет­ся с № 59 и 97—98. «Пол­днев­ный сон» (ст. 4) — сие­ста на вре­мя полу­ден­но­го зноя; счет часов в Риме начи­нал­ся с рас­све­та, пол­день при­хо­дил­ся на 6 часов, сон до 8 часов счи­тал­ся изне­жен­но дол­гим

.81. <К ЮВЕНЦИЮ, С РЕВНОСТЬЮ>

Неко­то­рые ком­мен­та­то­ры про­из­воль­но отож­дествля­ют сопер­ни­ка с Авре­ли­ем, адре­са­том № 15 и 21 (натя­ну­тая игра слов Aure­lius — inau­ra­ta «раз­зо­ло­чен­ная»).

Ст. 3. Пизав­ра — город в Умбрии; он не имел гава­ни и поэто­му мог слыть «сон­ным» (точ­нее, «мерт­вец­ким», mo­ri­bun­da — намек на нездо­ро­вый кли­мат?).

Ст. 4. …с раз­зо­ло­чен­ной гла­вой! — Позо­ло­чен­ные ста­туи ста­ви­лись в Риме с 181 г. до н. э. в боль­шом коли­че­стве; золо­то срав­ни­ва­ет­ся с блед­но­стью, как в № 64, 100 (см. при­меч.)

82. <К КВИНТИЮ>

Адре­сат, по-види­мо­му, тож­де­ст­ве­нен с верон­ским Квин­ти­ем из № 100, а жен­щи­на, за кото­рую они спо­рят, — с Ауфи­ле­ной (№ 100, 110—111), хотя ста­рые ком­мен­та­то­ры охот­но виде­ли в ней Лес­бию.

83. <НА МУЖА ЛЕСБИИ>

Если Лес­бия — это Кло­дия, то муж ее — Кв. Метелл Целер, пре­тор 63 г., намест­ник Пре­даль­пий­ской Гал­лии в 62 г., кон­сул 60 г., умер­ший в 59 г. (ходи­ли слу­хи, что он отрав­лен Кло­ди­ей); ста­ло быть, эпи­грам­ма напи­са­на до 59 г. Впро­чем, под сло­вом vir мог под­ра­зу­ме­вать­ся и не муж, а посто­ян­ный любов­ник («Лес­бия часто меня при сво­ем муж­чине поро­чит…»). В послед­нем сти­хе пере­вод сде­лан по конъ­ек­ту­ре Лип­сия co­qui­tur; при обыч­ном чте­нии lo­qui­tur будет «…так и горит и вор­чит».

84. <НА АРРИЯ>

Види­мо, име­ет­ся в виду Кв. Аррий, вто­ро­сте­пен­ный ора­тор «из под­руч­ных Крас­са», упо­ми­нае­мый Цице­ро­ном («Брут», 242). «В Сирию послан он был» (ст. 7), веро­ят­но, в похо­де Крас­са на Пар­фию, начав­шем­ся осе­нью 55 г. Осме­и­вае­мая мане­ра про­из­но­ше­ния раз­ви­лась в латин­ском язы­ке в I в. до н. э. (отча­сти под гре­че­ским вли­я­ни­ем), была пред­ме­том живых обсуж­де­ний (Варрон, Цезарь, Цице­рон) и обыч­но счи­та­лась вуль­гар­ной («посто­ян­ное при­ды­ха­ние дела­ет речь про­сто­на­род­ной» — Нигидий Фигул у Гел­лия, XIII, 6). Катулл имен­но на то и наме­ка­ет, что речь Аррия выда­ет его про­сто­на­род­ное про­ис­хож­де­ние, по край­ней мере, по мате­рин­ской линии («воль­ноот­пу­щен­ник дядя», ст. 5). Com­mo­da зна­чит «выго­ды» (в част­но­сти, зай­мы), in­si­diae — «коз­ни»; Квин­ти­ли­ан под­твер­жда­ет (I, 5, 20 — конец I в. н. э.), что с при­ды­ха­ни­ем про­из­но­си­лись даже такие сло­ва, как co­ro­na, cen­tu­rio и prae­co, «как это до сих пор мож­но видеть в над­пи­сях; об этом напи­са­на извест­ная эпи­грам­ма Катул­ла».

85. <О ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ>

По сход­ству мыс­ли с № 72 и 75 счи­та­ет­ся, что отно­сит­ся к Лес­бии; заклю­чи­тель­ный образ (excru­cior) пере­кли­ка­ет­ся с № 76, 10. Не под­да­ет­ся пере­во­ду игра гла­голь­ных форм, объ­еди­ня­ю­щих вопрос и ответ: «…ты спро­сишь, поче­му я это делаю? Не знаю, но что со мною дела­ет­ся, я чув­ст­вую…» В гре­че­ской поэ­зии основ­ной образ это­го дву­сти­шия впер­вые появ­ля­ет­ся у лег­ко­мыс­лен­но­го Ана­кре­он­та (фр. 79: «Люб­лю и не люб­лю тебя, / И буй­ст­вую и не буй­ст­вую…»), а потом ста­но­вит­ся пред­ме­том обсуж­де­ния у фило­со­фов («чрез­мер­ная любовь, гово­рит Фео­фраст, часто быва­ет при­чи­ною воз­ник­но­ве­ния нена­ви­сти», — Плу­тарх, «Катон Стар­ший», 37) и из гре­че­ской комедии попа­да­ет к Терен­цию («Евнух», 72: «и тош­но, и любовь горит»). Из рус­ских пере­во­дов это­го непе­ре­во­ди­мо­го по крат­ко­сти пара­док­са (odi et amo = «нена­ви­жу и люб­лю»), кро­ме при­веден­ных в «Допол­не­ни­ях», заслу­жи­ва­ют вни­ма­ния еще два пере­во­да:

И нена­ви­жу тебя и люб­лю. — Поче­му же? — ты спро­сишь. Сам я не знаю, но так чув­ст­вую я — и том­люсь.

(Ф. А. Пет­ров­ский)

И нена­ви­жу ее и люб­лю. Это чув­ство двой­ное. Боги, зачем я люб­лю? и нена­ви­жу зачем!

(Я. Э. Голо­сов­кер)

Пер­вый инте­ре­сен тем, что в нем под­став­ле­но сло­во «тебя» вме­сто обыч­но­го «ее» (что вполне воз­мож­но), вто­рой — сме­ло­стью, с какой видо­из­ме­не­на «рас­судоч­ная» часть сти­хотво­ре­ния, не соот­вет­ст­ву­ю­щая роман­ти­че­ско­му пред­став­ле­нию о Катул­ле.

86. <НА КВИНТИЮ>

Квин­тия, кото­рую срав­ни­ва­ли с Лес­би­ей, бли­же неиз­вест­на (сест­ра верон­ско­го Квин­тия, № 82 и 100?). Темой жен­ской кра­соты сти­хотво­ре­ние пере­се­ка­ет­ся с № 43; здесь она заост­ря­ет­ся и тер­ми­но­ло­ги­че­ски (что не под­да­ет­ся пере­во­ду) — обсуж­да­ет­ся новое в латин­ском язы­ке сло­во for­mo­sa, кото­рое для Катул­ла охва­ты­ва­ет не толь­ко преж­нее pulchra «кра­си­вая», но и ve­nus­ta «оба­я­тель­ная». Ср. Сене­ка, «Пись­ма к Луци­лию», 33, 5: «не та кра­си­ва, у кото­рой хва­лят руку или ногу, а та, у кого весь облик не поз­во­лит вос­хи­щать­ся отдель­ны­ми чер­та­ми» (пер. С. А. Оше­ро­ва); Пет­ро­ний, фр. 31:

Мало иметь кра­соту; не пош­лым жен­щи­на видом Полю­бо­вав­шись в себе, может меч­тать про успех. Шут­ки, изящ­ная речь, улыб­ки, ост­ро­ты, игри­вость Часто быва­ют силь­ней, чем чистота есте­ства. Толь­ко там кра­сота, где что-то в ней есть от искус­ства; Если же воля сла­ба, то оба­я­нью конец.

87. <О ЛЕСБИИ>

В под­лин­ни­ке сти­хотво­ре­ние гово­рит о Лес­бии не во вто­ром, а в третьем лице; от это­го стро­гий парал­ле­лизм эпи­грам­мы (ослаб­лен­ный в пере­во­де) высту­па­ет еще чет­че. Конъ­ек­ту­ра «ты люби­ма», по кото­рой пере­веде­но сти­хотво­ре­ние, введе­на была Ска­ли­ге­ром, чтобы свя­зать его с № 75, кото­рое он счи­тал ото­рвав­шей­ся его кон­цов­кой.

88—90. <НА ГЕЛЛИЯ>

Ср. № 74. Гел­ли­ев грех напо­ми­на­ет Катул­лу ходя­чие пред­став­ле­ния гре­ков и рим­лян о том, что пер­сид­ские жре­цы-«маги, гово­рят, схо­дят­ся со сво­и­ми мате­ря­ми и доче­ря­ми и даже сест­ра­ми, таков их устав» (Ксанф, фр. 28 М.). Об Оке­ане и его жене Тефии («край­ней», обте­каю­щей мир со всех сто­рон) см. при­меч. к № 64, 29.

91. <НА ГЕЛЛИЯ>

Сти­хотво­ре­ние, по-види­мо­му, хро­но­ло­ги­че­ски пред­ше­ст­ву­ет трем преды­ду­щим, вос­про­из­во­дя­щим его цен­траль­ный мотив (ст. 5—6 о кро­во­сме­си­тель­стве), но не эффект­но-пара­док­саль­ную логи­ку. О друж­бе Катул­ла с Гел­ли­ем ср. № 116.

92. <О ЛЕСБИИ>

Сти­хотво­ре­ние пере­кли­ка­ет­ся с № 83 на мужа Лес­бии, но более схе­ма­ти­че­ски отто­че­но. Зна­че­нию гипер­бо­ли­че­ско­го «про­кли­наю» (dep­re­cor) в ст. 3 посвя­тил осо­бую замет­ку Авл Гел­лий («Атти­че­ские ночи» VII, 6).

93. <НА ЦЕЗАРЯ>

Види­мо, гру­бый ответ на пред­ло­же­ние Цеза­ря поми­рить­ся (после № 29 и 57 и перед № 54, т. е., в 55—56 гг.?). Потом, как извест­но из Све­то­ния («Юлий», 73), Цезарь все-таки добил­ся при­ми­ре­ния. «Белый ли… чер­ный ли» (ст. 2) — выра­же­ние пого­во­роч­ное, ср. Цице­рон, «Филип­пи­ки», II, 41; Федр, III, 15, 10.

94. <НА МАМУРРУ (?)>

Герой этой и трех дру­гих эпи­грамм (№ 105, 114, 115) обо­зна­чен у Катул­ла непри­стой­ным сло­вом men­tu­la, эвфе­ми­че­ски пере­веден­ным «хрен» (а у Фета — «хлыщ»). Пря­мое обыг­ры­ва­ние это­го про­зви­ща и пред­став­ля­ет собой дан­ная эпи­грам­ма. «Гор­шок за ово­ща­ми пошел» — несо­мнен­ная посло­ви­ца, но у дру­гих авто­ров она не встре­ча­ет­ся нигде. Счи­та­ет­ся, что под «Хре­ном» име­ет­ся в виду Мамур­ра, герой № 29 и 57 (на осно­ва­нии ст. 29, 13), но поче­му в одних эпи­грам­мах Катулл назы­ва­ет Мамур­ру соб­ст­вен­ным име­нем, а в дру­гих услов­ным, удо­вле­тво­ри­тель­но не объ­яс­не­но; по-види­мо­му, цикл о «Хрене» сло­жил­ся отдель­но от № 29 и 57 (рань­ше, в пору верон­ской юно­сти, судя по № 43? или поз­же, когда при­ми­ре­ние с Цеза­рем меша­ло Катул­лу назы­вать цеза­ри­ан­ца насто­я­щим име­нем?).

95. <О «СМИРНЕ», ПОЭМЕ ЦИННЫ>

Г. Гель­вий Цин­на, друг Катул­ла, упо­ми­нал­ся в № 10; его неболь­шая поэ­ма о кро­во­сме­си­тель­ной люб­ви царев­ны Смир­ны к ее отцу Кини­ру, пра­ви­те­лю Кип­ра (где течет река Сат­рах, ст. 5) и о ее пре­вра­ще­нии в дере­во, исто­чаю­щее бла­го­вон­ную смир­ну (мир­ру), вошла в пого­вор­ку про­дол­жи­тель­но­стью работы над ней: отсюда зна­ме­ни­тый совет Гора­ция («Нау­ка поэ­зии», 388: «…до девя­то­го года / Ты сти­хи хра­ни про себя…»). Катулл про­ти­во­по­став­ля­ет его уче­ную крат­кость мно­го­сло­вию сти­хов ора­то­ра Гор­тен­зия Гор­та­ла (адре­сан­та № 65) и исто­ри­ка Волю­зия («героя» № 36); они срав­ни­ва­ют­ся с Анти­ма­хом Коло­фон­ским, зна­ме­ни­тым гре­че­ским эпи­ком (ок. 400 г.), на кото­ро­го за его мно­го­сло­вие напа­да­ли алек­сан­дрий­ские поэты-нова­то­ры во гла­ве с Кал­ли­ма­хом; тем самым Цин­на невы­ска­зан­но упо­доб­ля­ет­ся само­му Кал­ли­ма­ху, а это для поэта катул­лов­ско­го кру­га — выс­ший ком­пли­мент.

96. <К ЛИЦИНИЮ КАЛЬВУ, НА СМЕРТЬ ЕГО ЖЕНЫ>

О Каль­ве см. № 14, 50 и 53. Отрыв­ки из соб­ст­вен­ных сти­хов Каль­ва на смерть жены см. в Допол­не­ни­ях; мотив загроб­ной радо­сти в них пере­кли­ка­ет­ся с Катул­лом. «Рим­ские поэты вос­пе­ва­ли любов­ниц под услов­ны­ми име­на­ми, а жен под насто­я­щи­ми» (А. Ризе).

97. <НА ЭМИЛИЯ>

Эми­лий бли­же неиз­ве­стен. В Пала­тин­ской анто­ло­гии есть сход­ные эпи­грам­мы на чело­ве­ка с воню­чим ртом (XI, 241—242 и 415, автор — Никарх), но они отно­сят­ся уже к I в. н. э.

Ст. 6. …ста­рый дорож­ный сун­дук… — Plo­xe­num — диа­лек­тизм («Катулл нашел это сло­во на бере­гах По» — Квин­ти­ли­ан, I, 5, 8): может быть, при­знак, что сти­хотво­ре­ние напи­са­но в моло­до­сти в Вероне.

Ст. 10. …в мельне вер­теть жер­но­ва. — Нака­за­ние для про­ви­нив­ше­го­ся раба.

98. <НА ВЕКТИЯ>

Век­тий (или Вик­тий, в руко­пи­сях — раз­но­чте­ния) — лицо неиз­вест­ное; может быть, это Л. Вет­тий, тем­ный донос­чик, в 62 г. обви­няв­ший Цеза­ря в при­част­но­сти к заго­во­ру Кати­ли­ны, а в 59 г. — целый ряд сена­то­ров в заго­во­ре про­тив Пом­пея; это­му доно­су не пове­ри­ли, Вет­тий был взят под стра­жу и умер в тюрь­ме.

99. <К ЮВЕНЦИЮ>

Ср. № 48. Сти­хотво­ре­ние коми­че­ски игра­ет меди­цин­ски­ми тер­ми­на­ми, сгла­жен­ны­ми в пере­во­де (в ст. 14 назва­на в под­лин­ни­ке чеме­ри­ца, попу­ляр­ное в древ­но­сти лекар­ство). Неко­то­рые роман­ти­че­ски настро­ен­ные фило­ло­ги XIX в. (в том чис­ле В. Лэн­дор, извест­ный поэт) счи­та­ли под­лож­ным заклю­чи­тель­ное дву­сти­шие, иро­ни­че­ской про­зой закруг­ля­ю­щее эпи­грам­му.

100. <К ЦЕЛИЮ>

Адре­сат и его друг (ср. № 82) — неиз­вест­ные верон­ские при­я­те­ли Катул­ла; об Авфи­лене см. № 110—111. Тож­де­ст­вен ли этот Целий адре­са­ту № 58, любов­ни­ку Кло­дии, — сомни­тель­но.

101. <К БРАТУ, НАД ЕГО МОГИЛОЮ>

О сво­ем бра­те, скон­чав­шем­ся в Тро­аде и погре­бен­ном у моря в Ретее близ древ­ней Трои, Катулл уже писал в № 65 и 68; в нашем сти­хотво­ре­нии ст. 6 частич­но повто­ря­ет № 68, ст. 20 и 92. Катулл посе­тил моги­лу бра­та во вре­мя вифин­ской поезд­ки 57—56 гг. и по рим­ско­му обы­чаю совер­шил на ней воз­ли­я­ния вином, водой, медом и мас­лом (ст. 3, 8). Сти­хотво­ре­ние напи­са­но в тра­ди­ци­он­ной фор­ме эпи­та­фии (ср., напр., Меле­агр, «Пала­тин­ская анто­ло­гия», VII, 476) — и закан­чи­ва­ет­ся сло­ва­ми «при­вет и про­сти!» (ave at­que va­le) — заклю­чи­тель­ным вос­кли­ца­ни­ем рим­ско­го похо­рон­но­го обряда, часто появ­ля­ю­щим­ся в над­гроб­ных над­пи­сях.

102. <К КОРНЕЛИЮ (НЕПОТУ?) О СОХРАНЕНИИ ТАЙНЫ>

Адре­сат (ср. № 1?) и повод бли­же неиз­вест­ны. О Гар­по­кра­те, боге мол­ча­ния, см. при­меч. к № 74, 4.

103. <К СВОДНИКУ СИЛОНУ>

Гру­бый и алч­ный свод­ник — тра­ди­ци­он­ная фигу­ра рим­ской комедии. Катулл обна­жа­ет услов­ность это­го типа, ука­зы­вая: алч­ность и гру­бость в дей­ст­ви­тель­но­сти толь­ко меша­ют друг дру­гу. Циф­ра 10000 сестер­ций (фан­та­сти­че­ски высо­кая) повто­ря­ет­ся в № 41 в сход­ной ситу­а­ции.

104. <К НЕИЗВЕСТНОМУ>

Счи­та­ет­ся, что речь идет о Лес­бии («ибо толь­ко о Лес­бии мог Катулл ска­зать “жизнь моя”». — Р. Эллис), хотя сам Катулл в № 92 при­зна­вал­ся: «посто­ян­но ее про­кли­наю». Сло­ва «жиз­ни милей» («жизнь моя») повто­ря­ют­ся в № 109, 1 и № 68, 155; «дра­го­цен­нее глаз» — № 3, 14 и 82; оба — в № 45. Ни адре­сат, ни упо­ми­нае­мый в кон­це сти­хотво­ре­ния Тап­пон бли­же неиз­вест­ны.

105. <НА МАМУРРУ (?), СОЧИНЯЮЩЕГО СТИХИ>

См. при­меч. к № 94. На «уче­ность» Мамур­ры есть намек в № 57, 7. Пи(м)плей­ская гора — в Пие­рии, македон­ской обла­сти, посвя­щен­ной Музам; «вила­ми» — частое пого­во­роч­ное выра­же­ние.

106. <НА ПРОДАЖНОГО МАЛЬЧИКА>

Кри­кун (гла­ша­тай) — непре­мен­ный участ­ник рас­про­даж, объ­яв­ля­ю­щий цены, в том чис­ле и на рабов. Ста­рые ком­мен­та­то­ры про­из­воль­но ото­жествля­ли это­го маль­чи­ка с Ювен­ци­ем или с Кло­ди­ем

.107. <К ЛЕСБИИ>

На при­ми­ре­ние после ссо­ры. Эпи­грам­ма наме­рен­но мно­го­слов­на: каж­дое сло­во повто­ря­ет­ся по 2—3 раза в раз­ных соче­та­ни­ях. В ст. 6 намек на обы­чай отме­чать счаст­ли­вые дни белы­ми камеш­ка­ми — ср. № 68, 148 и при­меч.

108. <НА КОМИНИЯ>

Может быть, адре­сат — П. Коми­ний из Спо­ле­ция, упо­ми­нае­мый Цице­ро­ном как извест­ный обви­ни­тель (в част­но­сти — Кор­не­лия, под­за­щит­но­го Цице­ро­на в гром­ком про­цес­се 66—65 гг.); это может объ­яс­нить поли­ти­че­ский отте­нок слов «достой­ней­шим людям» (ст. 3: bo­ni назы­ва­ли себя сенат­ские оли­гар­хи). Эпи­грам­ма напо­ми­на­ет про­кля­тия в «Иби­се» Овидия (167—178), образ­цом кото­ро­го (и, по-види­мо­му, Катул­ла) был Кал­ли­мах.

109. <О ЛЮБВИ НА ВСЮ ЖИЗНЬ>

Ср. № 70. По-види­мо­му, обра­ще­но к Лес­бии. Про­грамм­ные для эти­ки Катул­ла сло­ва «друж­бы свя­той дого­вор» (sanctae foe­dus ami­ci­tiae) пере­кли­ка­ют­ся с № 76, 3; № 87, 3; № 77, 6; № 96, 4; № 100, 6. Сло­ва эти — из латин­ской дипло­ма­ти­че­ской тер­ми­но­ло­гии и не раз употреб­ля­ют­ся у исто­ри­ков (Ливий, 42, 12; Сал­лю­стий, «Югур­та», 104; Тацит, «Анна­лы», II, 58).

110—111. <НА АВФИЛЕНУ>

Авфи­ле­на упо­ми­на­ет­ся в № 100 и, может быть, в № 82. Мотив кро­во­сме­ше­ния повто­ря­ет­ся в № 88—90 и был, по-види­мо­му, рас­хо­жим общим местом в этом типе эпи­грамм.

112. <НА НАЗОНА («НОСАТОГО»)>

Адре­сат — лицо неиз­вест­ное. Очень тем­ная эпи­грам­ма, постро­ен­ная на мало­по­нят­ном калам­бу­ре со сло­вом mul­tus: «боль­шой, мно­го­чис­лен­ный», «говор­ли­вый, докуч­ный» (?) «пас­сив­ный раз­врат­ник» (??).

113. <НА МЕЦИЛЛУ>

Пер­вое кон­суль­ство Пом­пея (вме­сте с Крас­сом) — 70 г., вто­рое (тоже вме­сте с Крас­сом) — 55 г.; за эти 15 лет чис­ло любов­ни­ков Мецил­лы уве­ли­чи­лось в тыся­чу раз. Эпи­грам­ма при­об­ре­та­ет ост­ро­ту, если счи­тать (как неко­то­рые ком­мен­та­то­ры), что Мецил­ла — это иска­жен­ное или зашиф­ро­ван­ное имя Муции, жены само­го Пом­пея в 70 г., кото­рая, как уве­ря­ли, изме­ня­ла ему с Юли­ем Цеза­рем и с кото­рой он раз­вел­ся в 61 г. Цин­на, к кото­ро­му обра­ща­ет­ся автор, — поэт, герой № 95 (ср. № 10).

114—115. <НА МАМУРРУ (?)>

См. при­меч. к № 94; кон­цов­ка № 115 повто­ря­ет то же обыг­ры­ва­нье самим Катул­лом дан­ной клич­ки. Опи­сы­вае­мое поме­стье лежа­ло близ пицен­ско­го горо­да Фир­ма на Адри­а­ти­ке и было очень неболь­шим (югер — чет­верть гек­та­ра), даже вклю­чая рыбо­лов­ные уго­дья («море воды», № 115, 2), так что гипер­бо­ли­че­ское его опи­са­ние (до Оке­а­на, где вою­ет покро­ви­тель Мамур­ры Цезарь, и до гипер­бо­рей­цев, бла­жен­но­го Апол­ло­но­ва наро­да на край­нем севе­ре) иро­нич­но; иро­нич­но и срав­не­ние его с леген­дар­ны­ми богат­ства­ми лидий­ско­го царя Кре­за (VI в. до н. э.).

116. <К ГЕЛЛИЮ, ПОСЛЕ ПОПЫТКИ ПРИМИРЕНИЯ>

Гел­лий, невер­ный друг Катул­ла (№ 91), про­ис­хо­дил из семьи, не чуж­дой лите­ра­тур­ным и фило­соф­ским инте­ре­сам (см. при­меч. к № 74), поэто­му Катулл хотел «под­не­сти» ему (mit­te­re: пере­слать, пере­ве­сти или посвя­тить, как Гор­тен­зию — № 66?) какие-то сти­хи из Кал­ли­ма­ха («Бат­ти­а­да», как в № 65, 10); до нас они, по-види­мо­му, не дошли.

Ст. 7. …укро­юсь полою накид­ки… — защит­ная поза при дра­ке («обер­нув руку пла­щом, я изгото­вил­ся к бою», — гово­рит герой Пет­ро­ния, 80). Что под­ра­зу­ме­ва­ет Катулл за этой мета­фо­рой, не совсем ясно.