Dedicatio Phaseli
3 ← Catullus 4 / Catvlli Carmen IV → 5
IV. de phasello
Phaselus ille, quem videtis, hospites,
ait fuisse navium celerrimus,
neque ullius natantis impetum trabis
nequisse praeterire, sive palmulis
opus foret volare sive linteo.
et hoc negat minacis Hadriatici
negare litus insulasve Cycladas
Rhodumque nobilem horridamque Thraciam
Propontida trucemve Ponticum sinum,
ubi iste post phaselus antea fuit
comata silva; nam Cytorio in iugo
loquente saepe sibilum edidit coma.
Amastri Pontica et Cytore buxifer,
tibi haec fuisse et esse cognitissima
ait phaselus: ultima ex origine
tuo stetisse dicit in cacumine,
tuo imbuisse palmulas in aequore,
et inde tot per impotentia freta
erum tulisse, laeva sive dextera
vocaret aura, sive utrumque Iuppiter
simul secundus incidisset in pedem;
neque ulla vota litoralibus deis
sibi esse facta, cum veniret a mari
novissimo hunc ad usque limpidum lacum.
sed haec prius fuere: nunc recondita
senet quiete seque dedicat tibi,
gemelle Castor et gemelle Castoris.
Подстрочный перевод
That pinnace which you see, my friends, says that it was the speediest of boats, that it could gain the lead of any craft skimming the surface, whether the task were to fly with oarblades or sail. And she denies that the shore of the menacing Adriatic denies this, or the Cyclades awkward [to navigate], or noble Rhodes and bristling Thracian Propontis, or the frim Pontic gulf, where she afterwards was a pinnace, beforehand was bearded forest; and often on Cytorus’ ridge she gave out a rustling with speaking foliage. And you, Pontic Amastris, and to boxwood bearing Cytorus, the pinnace declares that this was and is most well-known to you; she says that from its origin it stood upon your topmost peak, dipped its oars in your waters, and bore its master from there through so many seas lacking self-control, whether the wind called from port or starboard or whether favorable Jove fell on both the sheets at once; and nor were any vows [from stress of storm] made be her to shore-gods, when she came from the most distant sea to this glassy lake. But these things were of before: now laid away, she grows old in peace and dedicates herself to you, twin Castor, and to Castor’s twin.1
Переводы
М. Амелин (2005)
Стручок, который перед вами, странники,
твердит, что корабля быстрее не было
ни одного, кто был бы поворотливей,
кто мог бы обогнать его стремление,
летя на веслах или под ветрилами.
Свидетелями взморье Адриатики
губительное и Киклады выступят,
и знатный Родос, и лихая Фракия,
и Пропонтида, и то место дикое
в заливе Понта, где стручок до этого
стоял косматым лесом, над Киторскими
холмами говорливою листвой шумя.
Китор самшитоносный и Понтийская
Амастра, как не вам, кому известнее, —
в твердит стручок, — все это; по-над вашими
вершинами он издревле покоился,
и — уверяет — ваши волны веслами
впервые тронул, и по необузданным
морям пронес владельца, — справа, слева ли
взвывали ветры, оба ли Юпитера,
объединясь, мешали ходу плавному;
богов прибрежных не почтив обетами
ни разу, наконец морскими гладями
дошел он и до озера прозрачного.
Но было прежде так, теперь отшельником
дряхлеет мирно, вам себя пожертвовав,
двойняшка Кастор и двойняшка Кастора.
— Згадай-Северский (1910) —
— Б. Никольский (1899) —
А. Пиотровский (1929)
После плаванья
(Надпись на посвящении)
Кораблик этот (он пред вами, странники!)
Клянется, что быстрейшим из судов морских
Когда-то был он: веслами ли движимый,
Летя ли вдаль под полотняным парусом,
Все баржи обгонял он и будары все,
Тому свидетель — бурный берег Адрии,
И круговые острова Кикладские,
И гордый Родос, Пропонтида страшная,
И Понта неприветливые гавани.
Не кораблем, кудрявым лесом был он там.
На гребне Китарийском зеленел лесок,
С ветрами перешептываясь шелестом.
Поросший буком Китор, Амастрийский холм,
Вы видели, вы слышали, вы знаете
(Так говорит кораблик). В дни далекие
На ваших склонах подрастало деревцо,
В затоны ваши впились весла легкие,
От ваших скал, через моря бурливые,
Повез корабль хозяина. То в правый борт,
То в левый билась буря. То подхватывал
Попутный ветер с силой оба паруса.
К береговым богам мольбы о помощи
Не обращал он. И на затишь озера
Прозрачного сменил пучины дальние.
Все было и минуло. В сонной праздности
Дряхлеет он отныне, посвятив себя
Вам, двое братьев, Кастор с братом Кастора.
В. Соснора (1991)
А вот челнок, вы, иностранцы, видите,
Он говорит – из кораблей наибыстрейшим был,
И все, что в море плавает из дерева,
Он превзошел и обогнал на веслах ли
Или летя на полотняном парусе.
Он говорит, с ним спорить не осмелиться
Ни Киклады, ни берег Адриатики
И Родос благородный, да и Фракия,
И Пропонтида, и волна Понтийская,
Где он – теперь челнок – а был на родине
Пышноволосым лесом Киторийских гор,
На том хребте, где кудри говорят, гудя.
О Амастрида, о самшит на Киторе,
Вы обо мне все знали, да и знаете! –
Так говорит челнок. – «Я на вершине был
И в море весла опускал ладошками,
О, сколько мы прошли заливов яростных,
Несли ветра попутные и встречные,
Иль это благосклонного Юпитера
Звучали, дули ветры в оба паруса!
И побережия богам сулили
Дары, но не обещанные прежде, чем
Пришел сюда я, к озеру прозрачному».
Все это было; ныне ж в неподвижности
Стареет посвятивший близнецам себя
Бессмертным – Кастору и брату Катора.
А. Фет (1886)2
К галере
Галера эта, видите ль, вы, странники,
Была, как говорит, быстрейшим кораблем,3
И ни один из бойких в море ходоков
Не мог ее опередить, на веслах ли
Пришлось идти, или лететь на парусах.
И говорит она, что это подтвердят
Опасный берег Адрия и острова
Циклад, гордец Родос, Фракия мрачная
И Пропонтида и с заливом страшным Понт,
Где, ставшая галерой, некогда была
Косматым лесом: на Циторском там хребте
Звучал волос ее речистых часто свист4
Амастр понтийский и носящий букс Цитор5
Вам, говорит галера, это было все
Известно: из стари из самой, говорит,
Она стояла на вершине; там твоей,
Смочила весла на твоих она зыбях
И уж оттуда по широким всем морям
Несла владельца, вправо ли иль влево звал
Встающий ветер, или разом задувал
Юпитер благосклонный в два конца ветрил;6
И не дала обетов никаких она7
Богам прибрежным, с самых отдаленных вод
Морских до озера прозрачного дойдя.
Но это все минуло; ныне в тишине
Она приюта старясь, предается вам,
Близнец ты, Кастор, и ты, Кастора близнец.
С. Шервинский (1986)
Корабль, который здесь вы, гости, видите,
Хоть мал, а говорит, что был он всех быстрей,
Что ни одна громадина плавучая
Ни разу не могла опередить его,
На вёслах ли несясь, под парусами ли;
Что это подтвердит и Адриатики
Бурливой брег, и острова Кикладские,
И Родос благородный с дикой Фракией,
И Пропонтида, и лука Понтийская,
Где — нынешний корабль — стоял он некогда
Косматым лесом. На киторском темени
Широко он шумел листвой глаголющей.
Понтийская Амастра, щедрый буками
Китор, все это знали вы и знаете, —
Так говорит корабль. С времён запамятных
Он возвышался у тебя на маковке,
В твоём он море вёсла в первый раз смочил
И через столько бурь с их злобой тщетною
Хозяина доправил, слева, справа ли
Юпитер кликал ветры иль, содействуя,
Дул с двух сторон и ходу прибавлял ему.
Обетов никаких береговым богам
Он не принёс ни разу до прибытия
Морями всеми к озеру прозрачному.
Так было. А теперь он тихо старится
В укрытии, вам, братья, посвятив себя,
Двойничный Кастор и двойничный Кастора.
Характеристика
По возвращении из поездки в Вифинию (ст. 11) в свое имение на озере Гарда близ Сирмиона (ст. 24, ср. № 31), Катулл в благодарность богам за благополучное путешествие посвятил в местный храм изображение того корабля, на котором он плыл. Стихотворение написано как пересказ посвятительной надписи при этом приношении, по греческому обычаю сделанной от лица самого посвящаемого предмета; некоторые комментаторы предлагают видеть в нем монолог Катулла (или храмового сторожа), показывающего гостям предметы местного святилища.
Ст. 1. Корабль… — В подлиннике слово phasellus, собственно, египетский челнок в форме фасоли (отсюда название), который делали, однако, и довольно большим для морских переездов.
Ст. 6—13. …и Адриатики / Бурливой брег… — Перечисляются (в обратной перспективе) этапы пути корабля: он был сделан из леса, росшего на горе Китор в Малой Азии, между Вифинией и Пафлагонией (о местном буке упоминает даже «География» Страбона, XII, 3, 10), спущен на Черное море (Понт) в ближнем городе Амастре (Амастриде), принял на борт Катулла, видимо, в одном из портов Мраморного моря (Пропонтиды), посетил на севере Эгейского моря берег Фракии, а на юге — Родос, через Кикладские острова достиг Коринфа, здесь волоком через перешеек попал из Эгейского моря в Ионийское, а потом в Адриатическое, по которому довез Катулла до устья По. И Киклады и, особенно, Адриатика считались опасными и бурными местами, а «дикая Фракия» — разбойничьим краем. Такой перечень напоминает список должностей (cursus honorum) знатного покойника — обязательный элемент римских эпитафий и панегириков.
Ст. 22. …береговым богам… — Обеты за спасение от крушений. Ср. Вергилий, «Георгики», I, 436: «Спасшись, тогда моряки вам на суше исполнят обеты, / О Панопея, Ино с Меликертом и Главк-беотиец!..»
Ст. 27. Двойничный Кастор и двойничный Кастора, — Кастор и его брат Поллукс — созвездие Близнецов-Диоскуров, покровителей мореплавания: их знаком были огни св. Эльма. Ср. № 68, 65.
Комментарий Амелина:
По возвращении домой из вифинской поездки [см. прим. к 11 (X)] Катулл посвятил изображение (или модель) кораблика (phasellus — имеющий форму стручка), на котором плыл, в храм Кастора и Поллукса.
…взморье Адриатики / губительное… Киклады… знатный Родос… лихая Фракия… Пропонтида… залив Понта… Китор самшито носный и Понтийская / Амастра… — Топография пути Катулла из Вифинии домой в обратной последовательности. Адриатика и Киклады считались опасными для мореплавания; Кв. Гораций Флакк в оде I, 14 советует своему кораблю держаться подальше от Киклад. Родос был религиозным и торговым центром. Фракию, по мнению римлян, населяли жестокие разбойники. Гора Китор славилась самшитовыми лесами.
…благой Юпитер… — попутный ветер; Зевс (Юпитер) приходился ветрам дедом.
…до озера прозрачного… — Бенакское (Лидийское) озеро [см. прим. к 30 (XXXI)].
Двойняшка Кастор и двойняшка Кастора. — Братья-диоскуры, бессмертный Кастор и его смертный брат Поллукс (Полидевк), сыновья Леды и братья Елены, покровители странствующих и путешествующих по морю и посуху.
Библиография (по Свиясову-1998)
- Никольский Б. В. «Тот, гости, струг, который видите вы, был…» / / Никольский Б. В.Сборник стихотворений. СПб., 1899. С. 282—283.
- «Быстрее всех на свете кораблей…» // Гермес. 1910. № 16. С. 422—423. — Подпись: Згадай-Северский.
- Пиотровский А. «Кораблик этот (он пред вами, странники!). . . » / / Катулл. Книга лирики. Л., 1929. С. 118—119; Там же. 2-е изд. 1929. С. 93; Валерий Катулл. Альбий Тибулл. Секст Проперций. М., 1963. С. 22—23; Парнас. М., 1980. С. 223—224.
- Соснора В. «А вот челнок, вы, иностранцы, видите…» / / Катулл. Книга Катулла Веронского. М., 1991. С. 9—10.
Примечания
- http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0006%3Apoem%3D4 ↩︎
- Благополучно вернувшись в 56 или 55 году из Вифинии, Катулл посвящает у Гардского озера диоскурам ст. 27, не галеру, на которой совершил путешествие, так как она не могла по узости рек и каналов пройти туда с моря, а только ее снимок. Катулл, как видно, сел на свой корабль еще в Амастре, следовательно, дальше Вифинии. ↩︎
- Катулл все здесь повествуемое представляет рассказом самой галеры. ↩︎
- Речистый волос loquente coma – выражение слишком изысканное, вместо говорливые вершины. ↩︎
- Амастр на Пафлагонском берегу, в области которого находилась и гора Цитор, славился буксовыми лесами. ↩︎
- Надеясь на свою устойчивость, не боялась бурь. ↩︎
- Созвездие Кастора и Поллукса, братьев Елены, особенно чтилось мореходами. ↩︎
Катулл по-русски 