Ad Sirmionem Peninsulam
30 ← Catullus 31 / Catvlli Carmen XXXI → 32
XXXI. ad Sirmium insulam
Paene insularum, Sirmio, insularumque
ocelle, quascumque in liquentibus stagnis
marique vasto fert uterque Neptunus,
quam te libenter quamque laetus inviso,
vix mi ipse credens Thuniam atque Bithunos
liquisse campos et videre te in tuto.
o quid solutis est beatius curis,
cum mens onus reponit, ac peregrino
labore fessi venimus larem ad nostrum,
desideratoque acquiescimus lecto?
hoc est quod unum est pro laboribus tantis.
salve, o venusta Sirmio, atque ero gaude
gaudente, vosque, o Lydiae lacus undae,
ridete quidquid est domi cachinnorum.
Подстрочный перевод
Sirmio! Eyelet of islands and peninsulas, which each Neptune holds whether in limpid lakes or on the wide sea, how gladly and how happily do I see you again, scarcely believing that I’ve left behind Thynia and the Bithynian plains, and that I gaze on you safe and sound. O what greater blessing than cares released, when the mind casts down its burden, and when wearied with the toil of travel we reach our hearth, and rest in the long-for bed. This and only this repays our numerous labors. Hail, lovely Sirmio, and rejoice in your master; and rejoice, you waves of the Lybian lake; laugh, you laughters echoing from my home.1
Переводы
М. Амелин (2005)
Всех островов и полуостровов, Сирмий!
обоими Нептунами когда-либо
из недр озерных взъятых и морских, лучший, —
как рад и как доволен я, тебя видя;
не верится, что далеко поля Финов
с Вифинами, что ты передо мной тот же!
О, кто блаженней сбросивших забот бремя,
когда, с души сваливши груз и путь трудный
преодолев, приходим к нашему Аару,
и на желанном отдыхаем всласть ложе? —
Такою пусть награда за труды будет.
Эй, радуйся, прелестный Сирмий, владельцу;
вы, волны озерца Лидийского, — смейтесь!
Все хохоты, раздайтесь, сколько есть в доме!
Аноним из журнала «Современник» (1850)
С какою радостью вижу я тебя, Сирмио, краса всех островов и полуостровов, объемлемых влажными владениями Нептуна! Мне едва верится, что я покинул поля Фракии и Вифинии, что я безопасно могу смотреть на тебя! Нет больше счастия, как, воротясь под свою кровлю, отбросив от себя бремя забот и честолюбия, после долгих и трудных путешествий, отдохнуть на той постели, о которой так часто думал! С меня довольно этого блаженства, только его я и достиг своими тяжкими трудами. Здравствуй, прекрасный Сирмио, радуйся возврату твоего господина, и вы тоже радуйтесь, светлые воды озера, и пусть в моем жилище раздаются крики веселия!
А. Пиотровский (1929)
Снова на родине
Ты, полуостровов и островов
Солнце,
Краса озерных гладей и морских
Хлябей,
Нептуном правимых, о родина,
Сирмий!
Как счастлив я, как весел, что тебя
Вижу!
Вифинян и Финийцев пустыри
Кинув,
Возможно ли, твоим дышу опять
Миром.
Как сладостно, тревоги и труды
Сбросив,
Заботы позабывши, отдохнуть
Телом,
Усталым от скитаний и к родным
Ларам
Вернуться и в постели задремать
Милой!
Так здравствуй, старый Симирй, и встречай
Гостя!
Ты радуйся, озерных берегов
Заводь!
Пусть все смеется: дом и все, что есть
В доме!
Г. Салтыков (1804)
На развалинах дому его близ озера Бенакха
Вольное подражание
Древа взрощены мной — убежище драгое,
Приятные луга — высокие холмы!
Я в вас нашел души спокойствие прямое;
Средь шуму городов не так блаженны мы. —
От Рима удален — в объятиях природы
Безбедственные дни в покое я влеку.
Как мирно в сей стране текут прозрачны воды,
К пределу дней моих так мирно я теку.
О! сколько сладостно прелестное забвенье
Унылых, тягостных, мирских души забот;
Не вижу Крезов здесь в виновном пресыщенье,
Не вижу пышных тех, надменных я красот,
Которы на коврах богатых — златотканных
Увядших прелестей являют блеск пустой.
Ах! сколь любезен вид невинный и простой
Ковров из муравы — самой природой данных:
Тут Лезбия моя — тут друг души моей,
Чье сердце для меня всего дороже света,
Ко мне предстанет в вечер сей
Простой пастушкою одета.
А. Фет (1886)
К полуострову Сирмиону2
Всех полуостровов, всех островов зеница
Ты, милый Сирмион, насколько средь озер
Иль на морях их есть двоякого Нептуна3
Тебя доволен так, так рад я увидать!
Едва мне верится, что с тинских и вифинских4
Вернувшися полей, я вижу твой приют.
О что отраднее покинутой заботы,
Как бремя сняв с души, и путника трудом
Измучась, мы идем опять к родному Лару,
Чтоб на желанную давно возлечь кровать.
Вот это всех трудов единая награда.
О здравствуй, Сирмион, владельцу будь же рад;
Вы, волны озера сквозные, веселитесь:
Все смейся, что в дому хохочущего есть.5
С. Шервинский (1986)
Всех полуостровов и островов в царстве
Нептуновом, в озёрных и морских водах
Жемчужина, мой Сирмион! О как рад я,
Как счастлив, что я здесь, что вновь тебя вижу!
От финов и вифинов воротясь к дому,
Не верю сам, что предо мной ты вновь, прежний.
О, что отрадней, чем, забот свалив бремя,
С душою облегчённою прийти снова
Усталому от странствий к своему Лару
И на давно желанном отдохнуть ложе!
Вот вся награда за труды мои… Здравствуй,
Мой Сирмион, ликуй: хозяин твой — дома!
Ликуйте, озера Лидийского волны!
Все хохочите, сколько в доме есть Смехов!6
Характеристика
Ст. 3. Сирмион — мыс на южном берегу Бенакского озера близ Вероны (ныне оз. Гарда) — Катулл называет его «Лидийским» (ст. 13), потому что этруски, древнейшие жители этих мест, считались выходцами из малоазиатской Лидии. Здесь до сих пор показывают развалины «Катулловой виллы», но на самом деле они не старше IV в. н. э.
Стихотворение написано по возвращении из вифинской поездки в 56 г. («от финов и вифинов», ст. 5 — двух давно слившихся племен, давших имя Вифинии) «к своему Лару» (ст. 9), богу домашнего очага. Ср. № 46.
Комментарий Амелина:
Написано по возвращении из Вифинии в 56 г. и обращено к полуострову Сирмий (Sirmio) на Бенакском озере, где находилась дача Катулла. Лидийским Бенакское озеро (ныне — Гарда), расположенное к западу от Вероны, названо, потому что жители окрестных мест считали себя выходцами из Лидии (Малая Азия), что подтверждается раскопками.
…обоими Нептунами… — Римляне различали двух нептунов, морского и пресноводного.
…финов / с вифинами… — народов, населявших Вифинию [см. прим. к № 11 (X)].
Лар — римский бог домашнего очага; здесь — метафора дома.
Библиография (по Свиясову):
- Салтыков Г. Г. Катулл на развалинах дому его близ озера Бенакха («Древа взрощенны мной — убежище драгое…»): Вольн. подражание // Друг просвещения. 1804. Ч. 1, № 3. С. 217.
- Пиотровский А. «Ты, полуостровов и островов солнце…» / / Катулл. Книга лирики. Л., 1929. С. 117; Там же. 2-е изд. 1929. С. 92; Лирика. М., 1957. С. 109; Книга Катулла Веронского. М., 1991. С. 45—46.
Примечания
- http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0006%3Apoem%3D31 ↩︎
- Это прелестное стихотворение написано вскорости по возвращении Катулла из Вифинии (56–55 гг. до Р. Х.), приблизительно единовременно (4). Из отцовского дома в Вероне поэт навестил свою сирмионскую виллу, которой он (стих. 12) состоял владельцем. Прелести Гардского озера и тишина домашнего приюта сказались в этой песне. Сирмион, ныне Sermione, узкая утесистая коса на южном берегу Гардского озера. Древние развалины императорских времен на северной ее оконечности до сих пор слывут виллой Катулла. ↩︎
- Бога озер и морей. ↩︎
- Тиния – имя области ближайшей к Босфору, слившейся в III веке до Р. Х. с Вифинией и сохранившей свое имя лишь у поэтов. ↩︎
- Какой неподдельной радостью звенит этот неожиданный стих, которому равного не скоро отыщешь. ↩︎
- В издании 1968 года отличаются многие строки и слова:
Всех полуостровов и островов в мире
Жемчужинка, мой Сирмион, — хоть их много
В озерах ясных и в морях Нептун держит.
Как счастлив я, как рад, что вновь тебя вижу!
Расставшись с Финией, с Вифинией дальней,
Не верю сам, что предо мною ты, прежний.
О, что отраднее: забот свалить бремя
И возвратиться с легкою душой снова,
Устав от долгих странствий, к своему Лару
И на давно желанном отдохнуть ложе!
Вот вся награда за труды мои… Милый
Мой Сирмион, ликуй: хозяин твой прибыл!
Ликуйте, озера Лабийского волны!
Все хохочите, сколько в доме есть Смехов!
(прим. С.Б.) ↩︎
Катулл по-русски 