De Varri Scorto
9 ← Catullus 10 / Catvlli Carmen X → 11
X. ad Varum
Varus me meus ad suos amores
visum duxerat e foro otiosum,
scortillum, ut mihi tum repente visum est,
non sane illepidum neque invenustum,
huc ut venimus, incidere nobis
sermones varii, in quibus, quid esset
iam Bithynia, quo modo se haberet,
et quonam mihi profuisset aere.
respondi id quod erat, nihil neque ipsis
nec praetoribus esse nec cohorti,
cur quisquam caput unctius referret,
praesertim quibus esset irrumator
praetor, nec faceret pili cohortem.
‘at certe tamen,’ inquiunt ‘quod illic
natum dicitur esse, comparasti
ad lecticam homines.’ ego, ut puellae
unum me facerem beatiorem,
‘non’ inquam ‘mihi tam fuit maligne
ut, provincia quod mala incidisset,
non possem octo homines parare rectos.’
at mi nullus erat nec hic neque illic
fractum qui veteris pedem grabati
in collo sibi collocare posset.
hic illa, ut decuit cinaediorem,
‘quaeso’ inquit ‘mihi, mi Catulle, paulum
istos commoda: nam volo ad Serapim
deferri.’ ‘mane’ inquii puellae,
‘istud quod modo dixeram me habere,
fugit me ratio: meus sodalis—
Cinna est Gaius—is sibi paravit.
verum, utrum illius an mei, quid ad me?
utor tam bene quam mihi pararim.
sed tu insulsa male et molesta vivis,
per quam non licet esse neglegentem.’
Подстрочный перевод
Varus drew me off from the Forum where I was passing the time to see his lover: a professional, as it seemed to me at first sight, neither inelegant nor lacking good looks. When we came in, we fell to discussing various subjects, among which, how was Bithynia now, how things had gone there, and whether I had made any money there. I replied what was true, that neither ourselves nor the praetors nor their company had brought away anything whereby to flaunt a better-scented hair-do, especially as our praetor, who boned us all, didn’t care a hair for his company. «But surely,» she said, «you got some men to bear your litter, for they are said to grow there?» I, to make myself appear to the girl as one of the fortunate, «No,» I say, «it did not go that badly with me, ill as the province turned out, that I could not procure eight strapping men to bear me. (But not a single one was mine either here or there who could hoist on his neck the fractured foot of my old bedstead). And she, like the saucy tramp she was, «Please, Catullus,» says she, «lend me those bearers for a short time, for I want to ride to the shrine of Serapis.» «Hold it!» say I to the girl, «when I said I had this, my mind slipped; my friend, Cinna Gaius, he provided himself with these. In truth, whether his or mine—what is it to me? I use them as though I had paid for them. But you are awfully crude and a bother, not through you am I to be careless.»1
Переводы
М. Амелин (2005)
Вар меня затащил к своей любови с площади
попроведать от безделья, —
шкурочка, показалось мне на первый
взгляд, мила и ничуть не неприятна.
Только к ней мы вошли, на нас напали
разговоры о том о сем, а после
о Вифинии, где я был недавно:
что там? как? сколько прибыло мне денег? —
Отвечал всё, как было: сам я с носом,
и и начальники, и подручных свора, —
даже волосы умастить-то нечем;
отмужичивая и в хвост и в гриву,
наш начальник в расчет не брал подручных.
«Но, конечно же, — говорят, — купил ты
и там носильщиков прирожденных все же,
как обещано было». Я же, чтобы
хоть немножко порадовать малышку:
«Нет, не так, — говорю, — мне было худо,
чтобы, хоть захолустье и дрянное,
я не смог шестерых купить хотя бы».
(Но ни тут у меня, ни там кого-то,
кто старушки моей кровати культи
мог на шею взвалить бы, не бывало.)
Только та, как положено блудливым, —
«Окажи, — говорит, — Катулл, услугу
небольшую: к Серапису бы надо
мне попасть». — «Не спеши в расчет меня ты
брать; сказал, — говорю, — не то я что-то
по рассеянности, — то мой приятель —
Кинна Гай — их купил себе, малышка.
Правда, разницы нет: его ль, мои ли, —
мы на пару — то он, то я — владеем.
Ты же неостроумна и несносна,
ну а мне не пристало быть разиней».
Аноним из журнала «Современник» (1850)
«Как-то я шатался без всякой цели по Форуму, как вдруг попадается мне Варр — добрый мой Варр, и тащит меня к своей любезной. Она мне полюбилась достаточно, стали болтать о том, о сем, о Вифинии между прочим, об ее делах, о том, выгадал ли я сколько-нибудь денег через мое путешествие. Я сказал по совести, что ни я, ни претор, да и никто из сопровождавших его не разбогатели нисколько, тем более, что претор занимался только непристойными забавами, а о нас заботился меньше чем о волоске из своей бороды. — «Однако, из той земли приходят лучшие носильщики: ты верно запасся ими для своих носилок?» Мне стало совестно прослыть голяком перед хорошенькой девушкой, в говорю: «как же, привез целых восемь». (А по правде сказать, во всем моем доме нет ни одного, и щепок-то носить нéкому). Вдруг моя девушка, как истинная потаскушка, вскричала: «ах добрый, Катулл, одолжи их мне — на две минуты только; пусть только меня донесут до храма Сераписа!» — «Постой, постой, душа моя — говорю я — я ведь тебе соврал: носильщиков у меня нет; а сама ты дрянная девчонка, я вижу, — ни о чем нельзя сказать: тотчас и попросит. С тобой надо держать ухо востро».
Анри Волохонский (2002)
Вар меня познакомил со своею девицей.
Я как-то зашел к ним из любопытства —
Поблядушка, конечно, но мне показалось,
Собой недурна и не без воспитанья,
Городская девушка. Мы поболтали,
Я рассказал, как в Вифинию съездил,
Да без толку — пустое времяпрепровожденье.
Спрашивает: «А что руководство?»
«Да не руководство, — я в ответ, — а рукоблудство,
Претор — ему только чтоб теребили, а свита
Немногим лучше. Всё говорит: У нас важное дело.
А какое дело? Чем оно важное? Мы ж свои люди.
Ну как так можно!» Снова спрашивает:
«А бурлаков-то, носильщиков этих хотя бы вывез?
Знаешь, говорят, они в Вифинии в моде».
Тут мне присвистнуть, пыль в глаза пустить захотелось:
«Мужиков-бурлаков? Да уж конечно,
Этих-то вывез, рослые парни,
Сильные руки, крепкие ноги,
Как на подбор, все — говорю — восемь,
Хоть и бедна провинция, но обзавелся».
И тут она, не сходя с места: «Слушай, Катулл,
Одолжи бурлаков. Видишь ли, мне к Серапису надо
На пару дней, хочу чтоб к храму с комфортом
Они меня поднесли на носилках».
Ну что тут скажешь? «Слушай, красавица,
Эти ребята, собственно говоря, не мои,
Гай Кинна купил их, дружок мой старинный,
Так что они-то, хоть не мои, однако же как бы
Вроде того что мои, но всё же не очень».
Вот такими словами я еле-еле отговорился,
Сгладил неловкость, попрощался и к дому
Двинул. Ну до чего же бесстыжая баба!
На минуту расслабиться не позволит.
— Згадай-Северский (1910) —
— Б. Никольский (1899) —
А. Пиотровский (1929)
Вифинские басни
На досуге шатался я по рынку,
Тут повел меня Вар к своей подружке.
Видно сразу – гулящая девчонка,
Но лицом недурна и остроумна.
Мы пришли. Завязались разговоры
И о том, и о сем. Зашла беседа
Про Вифинию, как-то в ней живется
И привез ли я золото оттуда.
Я ответил, как было. Ни начальство
Не разжилось ни чуточки, ни свита.
Напомаживать не с чего прическу.
Был к тому же наш претор – мот и лодырь
И на свиту свою плевал бесстыдно.
«Неужели, – сказала мне красотка, –
Не принес ты того, что там обычно,
Слуг-носильщиков?» Я, чтоб не казаться
Через меру убогим, ей ответил:
«Хоть попалась провинция дрянная,
Уж не так я несчастлив, чтобы рослых
Не набрать восьмерых парней в услугу».
А нигде б не нашел и одного я,
Кто б носилок поломанные ножки
Взгромоздить на затылок согласился.
Тут девчонка, как водится гулящей,
Закричала: «Прошу тебя, Катулл мой,
Одолжи их на время! Прокатиться
В храм Сераписа надо мне». – «Да нет же! –
Я ответил. – Теперь припоминаю.
Я ошибся с носильщиками. Друг мой
Цинна Гай, а не я, себе добыл их.
Впрочем, он или я, не всё ль едино?
Как в своем, я в его добре хозяин.
Ты ж изрядная дрянь и прилипала,
Говорить с тобой надо настороже».
А. Фет (1886)
О возлюбленной Вара2
Мой Вар, чтоб показать мне милую, завидя3
На рынке праздного, с собой меня увел.
Гулящая она, я увидал мгновенно,
Но недурной ее и ловкой я нашел.
Когда мы к ней пришли, то завязались речи
У нас различные и между тем вопрос
И о Вифинии, как ей теперь живется4
И много ль у меня там денег завелось?
Как было, я сказал: что поживиться нечем,
Ни преторам самим, ни кто при них делец,
Что разжирев никто оттуда не вернется,
Затем, что претор сам отъявленный подлец
И на волос один не ценит приближенных.
«Но верно же, – они воскликнули, – достать
Ты не забыл того, что, говорят, в тех нравах:
К носилкам хоть людей».5 Я, чтоб ловчей предстать
Пред девою одним из нисколько богатых,
«Не так уж, говорю, я жался в этот раз,
Чтоб, как бы ни было в провинции там плохо,
Восьми я человек в носилки не припас».
А у меня ни там, ни сям их не бывало
Ни одного, чтобы обломки хоть таскать
Моей кровати, их на шею наваливши.
Она же, как такой отъявленной под стать:
«Ты одолжи, – кричит, – Катулл, мне их на время;
Я кстати им велю меня в Серапис снесть».6 —
«Постой-ка», – говорю на это я девице:
«В том, будто у меня, сейчас сказал я, есть,
Так в этом сбился я. Нет, это мой любезный
Товарищ Цинна Гай7 себе там приобрел.
Его или мое, какое, впрочем, дело?
Я ими пользуюсь, как бы их сам завел».
Но ты, как ты груба, какая непропека,8
Что при себе другим забыться ты не дашь.
В. Черниговский (1991)
Вар, увидев, что шляюсь я без дела,
Потащил меня с Форума к подружке,
Потаскухе, я сразу это понял,
Обаятельной, впрочем, и смазливой.
Мы пошли, оживленная беседа
Завязалась о разном и, конечно,
о Вифинии: что она такое,
Не разжился ли там я золотишком?
Отвечал все, как было — и что сами,
И что преторы наши, и вся свита
Не сумели погреть на службе руки,
Ну, а те, у которых претор сволочь
И на свиту плевать ему, всех меньше.
«Все же то, чем Вифиния известна, —
Уж рабов купил ты носилок?» —
Вопрошает меня, а я, рисуясь
Пред девчонкой, сказал: «Не так уж плохо,
Хоть дрянная провинция попалась,
Было мне: восьмерых купил красавцев».
(А на деле, ну хоть один нашелся б,
Кто бы смог водрузить себе на шею
Ножку шаткую от моей кровати.)
А девчонка — что можно ждать от шлюхи? —
Говорит: «Мой Катулл, прошу тебя я.
Уступи их на час, хочу с удобством
В храм Сераписа съездить». — «Эй, постой-ка,—
Говорю ей, — сказал я, не подумав…
С языка сорвалось… то мой товарищ,
Цинна Гай, он купил их, это точно…
Впрочем, разницы нет, мои, его ли:
Ими пользуюсь вроде как своими…
Ты ж, негодная, рада досадить мне,
Уж нельзя и забыться на секунду…»
С. Шервинский (1986)
Вар мой с площади раз к своей подружке
Свёл меня посмотреть — я был свободен.
Мигом я увидал, что потаскушка,
Но собой недурна и не без лоска.
Сели, стали болтать. Зашла беседа
Про Вифинию — как, мол, там живётся
И как много нажить сумел я денег.
Отвечал я, как есть: ни с чем вернулись
Все: и сам я, и претор, и когорта,
Никому не пришлось принарядиться.
Да и претор — свинья: свои же люди,
А ни на волос к ним вниманья!.. — «Всё же, —
Отвечают они, — ты, верно, добыл
То, что там, говорят, вошло в обычай:
Для носилок людей?» И захотелось
Мне хвастнуть, что, мол, я других счастливей.
«Уж не так, говорю, мне было худо,
Хоть на долю мне край неважный выпал,
Чтоб шести не купить верзил здоровых!»
У меня же нигде, ни там, ни в Риме,
Ни единого нет, кто мог бы ножку
Старой койки моей взвалить на плечи…
А распутнице что? Она сейчас же:
«Мой Катулл, говорит, мне их на время
Одолжи, дорогой! Добраться надо
Мне к Серапису в храм». — «Ну что же, можно…
Завтра… только они… я спутал малость…
Так сказать, не мои… их мой товарищ
Цинна Гай… так сказать… себе их добыл…
Впрочем, он или я — совсем неважно:
Ими пользуюсь вроде как своими…»
До чего же груба ты и настырна,
Человеку не дашь чуть-чуть забыться!
Характеристика
Редкий у Катулла пример стихотворного рассказа, ни к кому не обращенного: этим стихотворение напоминает отрывок из сатиры Луцилия или Горация. Вар, о котором говорится в стихотворении, — или Альфен Вар из Кремоны (адресат № 30), или Квинтилий Вар, поэт и критик (Гораций, «Наука поэзии», 438), впоследствии друг Вергилия и Горация, оплаканный в оде Горация, I, 24 (возможный адресат № 22). Написано вскоре после возвращения из вифинской поездки в 56 г.; то же недовольство нещедрым начальником, претором Меммием (ст. 11) — и в № 28, с такими же бранными выражениями. Этот Г. Меммий, сначала враг, а потом приверженец Цезаря, претор 58 г. и неудачливый кандидат в консулы 54 г., покровительствовал не только Катуллу: ему посвятил свою поэму «О природе вещей» Лукреций Кар.
Ст. 14. …Вошло в обычай… — Ср. Цицерон, «Против Верреса», II, 5, 11, 27: «его носили в носилках с восемью носильщиками, как водилось у вифинских царей…». В Риме носилки стали входить в употребление при Гракхах, за два поколения до Катулла, а Юлию Цезарю через десять лет после Катулла уже пришлось ограничивать моду на эту роскошь. Обычно число носильщиков было шесть (ст. 19); восемь считалось уже важничаньем.
Ст. 26. …к Серапису в храм. — Этот египетский бог считался целителем и иногда отождествлялся с Асклепием-Эскулапием: собеседница Катулла притворяется больной, которой естественно следовать к Серапису на носилках. Храм Сераписа (и Исиды) находился, по-видимому, близ Марсова поля, за городской чертой: в пределах города служение египетским богам было запрещено в 58 г., за два года до стихотворения Катулла.
Ст. 29. Цинна Гай — герой стихотворения № 95, поэт, будущий трибун 44 г.; ср. ниже (с. 144) его фр. 3, писанный из Вифинии.
Комментарий Амелина:
Рассказ о посещении болящей подружки П. Альфена Вара [см. прим. к № 21 (XXII)], в котором мелькают подробности неудачной поездки Катулла в Вифинию под началом наместника Г. Меммия [см. прим. к № 27 (XXVIII)]. У поездки, предпринятой в 57 – 56 гг., было две цели: посетить могилу умершего под Троей брата и заработать денег; последняя цель достигнута не была.
…носильщиков прирожденных… — Вифиния славилась своими рабами-носильщиками.
Серапис — бог-целитель больных и увечных египетского происхождения.
Кинна Гай — поэт Г. Гельвий Кинна [о нем см. прим. к № 96
(XCV)], спутник Катулла в вифинской поездке.
…неостроумна и несносна… — Катулл хочет скрыть свою бедность и выходит из положения, выдавая невозможность предоставить то, что у него просят, за нежелание по эстетическим соображениям.
Библиография (по Свиясову):
- Никольский Б. В. «Вар намедни меня с своей любезной…» / / Никольский Б. В.Сборник стихотворений. СПб., 1899. С. 286—287.
- «Нося с собою праздность всюду…» // Гермес. 1910. № 20. С. 532—533; РЛ. 1939. С. 171 —172. — Подпись: Згадай-Северский
- Пиотровский А. «На досуге шатался я по рынку…» / / Катулл. Книга лирики. Л., 1929. С. 103—104; Там же. 2-е изд. 1929. С. 84—85; Лирика. М., 1957. С. 76—77.
- Черниговский В. «Вар, увидев, что шляюсь я без дела…» / / Катулл. Книга Катулла Веронского. М., 1991. С. 16—17.
Примечания
- http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0006%3Apoem%3D10 ↩︎
- Простодушный, но весьма характерный пересказ случайного разговора, происшедшего у Катулла в скорости по возвращении из Вифинии (55–56 гг.) со знакомым Варом и его возлюбленной, причем все дело сводится на досаду, что молодому Катуллу не удалось похвастаться своим достатком. ↩︎
- Вар, к которому обращается и (22) весьма может быть Квинтий Вар из Кремоны и, следовательно, земляк Катулла, который, умерши в 24 г. до Р. Х., был в свое время другом Горация и Вергилия. Смерть этого поэта и критика Гораций воспевает в 1 од. 24 и о котором, как о замечательном критике упоминает в II к призонам 438. ↩︎
- Вифиния с 74 г. до Р. Х. по смерти Никомеда III превратилась в римскую провинцию, а наивное, как ей теперь живется, в устах тогдашнего римлянина значило: легко ли там наживать деньги. ↩︎
- Natum как бы указывает на то, что носилки – вифинское изобретение, но это должно понимать в том смысле, как говорит Цицерон, что в вифинских нравах было держать носилки с восемью носильщиками. ↩︎
- Святилище египетского Сераписа стояло неизвестно где за городскими стенами Рима и, подобно храму Изиды, охотно посещалось римским полусветом. ↩︎
- Гай Гелвий Цинна, творец Смирны (95), был вифинский приятель и спутник Катулла. Перестановка имени после фамилии встречается и у Горация в Пос. к пизон. 371 с Касцеллием Авлом. ↩︎
- Катулл очень любит слово insulsus – несоленый, глупый, тупой; в настоящем месте мы решили его перевести русским словом непропека. ↩︎
Катулл по-русски 