De Acme et Septimio
44 ← Catullus 45 / Catvlli Carmen XLV → 46
XLV. ad Septimium
Acmen Septimius suos amores
tenens in gremio ‘mea’ inquit ‘Acme,
ni te perdite amo atque amare porro
omnes sum assidve paratus annos,
quantum qui pote plurimum perire,
solus in Libya Indiaque tosta
caesio veniam obvius leoni.’
hoc ut dixit, Amor sinistra ut ante
dextra sternuit approbationem.
at Acme leviter caput reflectens
et dulcis pueri ebrios ocellos
illo purpureo ore suaviata,
‘sic’ inquit ‘mea vita Septimille,
huic uni domino usque serviamus,
ut multo mihi maior acriorque
ignis mollibus ardet in medullis.’
hoc ut dixit, Amor sinistra ut ante
dextra sternuit approbationem.
nunc ab auspicio bono profecti
mutuis animis amant amantur.
unam Septimius misellus Acmen
mauult quam Syrias Britanniasque:
uno in Septimio fidelis Acme
facit delicias libidinisque.
quis ullos homines beatiores
vidit, quis Venerem auspicatiorem?
Подстрочный перевод
Septimius, holding his lover Acme in his lap, says, «My Acme, if I do not love you to death, and am not prepared to love you constantly all the years in time to come, as much and the most as one can who is desperately in love— alone in Libya or in torrid India may I come face to face with a grey-eyed lion.» When he said this, Love, leftwards as before, with approbation rightwards sneezed. Then Acme slightly bending back her head, and kissed the intoxicated eyes of her sweet boy with her rose-red lips. «So,» she said, «my life, Septimillus, we shall serve this lord alone from now on, as greater, keener fire burns the more amid my soft marrow.» When she said this, Love, leftwards as before, with approbation rightwards sneezed. Now made complete under good auspices, with mutual minds they love and are loved. Poor little Septimius wants Acme alone more than [the wealth of] the Syria or Britain: in Septimius alone the faithful Acme takes delight and pleasure. Whoever has seen happier people, whoever a more propitious Love?1
Переводы
М. Амелин (2005)
Взявши Акму — свою любовь — Септимий
на колени: «Моя, — ей молвит, — Акма,
аще до смерти не люблю и паче
я любить не готов тебя прилежно
все года, как на гибель обреченный,
чтоб я, в Ливии ль, в Индии ли знойной
встретив льва, с ним вступил в единоборство».
Сказано — и Амор, налево прежде,
согласившись, теперь чихнул направо.
Акма ж, голову наклонив немножко
и сладчайшему мальчику целуя
опьянелые глазки ртом пурпурным, —
«Жизнь моя, — ему молвит, — так послужим
одному мы, Септимчик, господину, —
в наших нежных сердцах да воспылает
огнь желаний еще сильней и жарче».
Сказано, — и Амор, налево прежде,
согласившись, теперь чихнул направо.
Вот, начавшие с доброго знаменья,
любят единодушно и любимы:
и Септимий-бедняжка только Акму
хочет больше всех Сирий и Британний;
и Септимию преданная Акма
с ним лишь делит утехи да забавы. —
Кто кого-нибудь из людей блаженней
видел?! кто — знаменательней Венеру?!
В. Байкин (1918)
Об Акме и Септимии
На коленях держа свою подругу,
«О, Акме! О, Акме! — сказал Септимий. —
Если я не люблю тебя безумно
И вперед не готов любить все годы
Так тебя, как, возможно, всей душою,
К сероглазому льву навстречу выйти
В знойной Индии иль в песках Либийских
Я готов». Лишь сказал, Амур, хоть раньше
Он налево чихал, чихнул направо
В одобренье; Акме, склонив головку,
Опьяненные страстью пылкой очи
Друга, пурпурным ртом целуя сладко:
«Жизнь моя, — говорит, — Септимий, верно,
Мы служить одному должны владыке:
Ведь пылает все ярче, все сильнее
В сердце нежном моем огонь Венеры».
Лишь сказала, Амур, хоть раньше влево
Он чихал, в одобренье чхнул направо.
Ныне, после примет счастливых этих,
Оба любят друг друга и любимы.
И Септимий, влюблен, Акме одну лишь
Любит больше всех Сирий и Британний,
И Септимию лишь Акме всю нежность,
Всю любовь отдает, верна ему лишь.
Кто видал и когда людей счастливей?
Кто видал благосклонней где Венеру?
А. Волохонский
Приникнув к лону влюбленной Акмы2
Говорит Септимий: «О моя Акма!
Если не люблю тебя отчаянной любовью
Вечно, как никто никого не может,
Пусть передо мною лев неумолимый
В Ливии и Индии под звездами Рака
В жаркой пустыне встанет блуждая».
И под эту речь Амор им машет
От души чихая слева направо.
Пурпурными губами как при поцелуе
К пьяным глазам дорогого друга
Чуть приникая говорит Акма:
«О милый Септимий! Седьмой ты мой, милый,
Семитысячный ты мой, о Септимиллий!
Видишь, я сгораю — сильнее и жарче
В нежном лоне моем твоего пламени пламень».
И под эту речь Амор им машет
От души чихая слева направо.
И вот, воедино сливая дыхание
С благими знаменьями вновь отплывают:
Единственная Акма дороже Септимию
Мира — от Сирии до Британнии,
Одному Септимию милому Акма
Творит усладу сладостной страстью…
Видел ли кто дорогу вернее,
Чем та, которой водит Венера?
— Згадай-Северский (1911) —
А. Пиотровский (1929)
Счастливая примета
Обнял Акму, любовь свою, Септимий.
Нежно к сердцу прижал. Сказал ей: «Акма!
Если крепко в тебя я не влюбился,
Если вечно любить тебя не буду,
Как пропащие любят и безумцы,
Пусть в пустыне ливийской иль индийской
Кровожадного льва я повстречаю!»
Так сказал. И Амур ему ответил,
Тотчас справа чихнул ему на счастье.
Акма голову тихо наклонила
И коснулась пурпурными губами
Глаз любимца, желаньем опьянённых.
И сказала: «О жизнь моя, Септимий!
Пусть любовь нами правит безраздельно!
Знай, двойное во мне пылает пламя,
Знай, двойная меня сжигает ласка!»
Так сказала. Амур и ей ответил.
Тотчас справа чихнул на счастье Акме.
И сбылись на диковинку приметы.
И любовники связаны любовью.
Все сокровища Сирии и бриттов
Не возьмёт за свою Септимий Акму.
Акма, верная одному лишь другу,
Лишь Септимию дарит страсть и нежность.
Кто же видел счастливее влюблённых?
Кто Венеру видал такою вещей?
А. Фет (1886)
Об Акме и Септимии3
Милую Акму сжимая в объятьях,
Молвил Септимий: «о друг ты мои, Акма,
Если тебя не люблю я сердечно
И не готов так любить непрестанно,
Как полюбить кто лишь может всей силой,
В Либии пусть я, иль в Индии жаркой4
Встречу глазастого льва в одиночку».
Это услыша, Амур, прежде мрачный,
Выразил, чхнувши, свое одобренье,5
Голову мягко закинувши, Акма
И у влюбленного юноши очи
Пурпуром уст своих нежно целуя:
«Жизнь ты моя, — возгласила — Септимий,
Будь же любовь нам одна господином,
Страстный огонь еще шире и жарче
Пышет в груди моей более нежной».
Это услыша Амур, прежде мрачный,
Выразил, чхнувши, свое одобренье.
Ныне отправясь от доброй приметы,6
Любят взаимно они и любимы.
Акму Септимий считает дороже
Сирии всей и Британии всякой.7
Перед Септимием Акма единым
Всю свою прелесть и пыл расточает.
Счастье людское кто большее видел,
Или Венеру еще благосклонней?
Г. Цеплаков
Акму обнимал ласково Септимий:
«Акма! – говорил, – милая подруга!
Разве не готов много лет безмерно
Я тебя любить, быть с тобою рядом?
Коль не так, тогда в Ливию, пропащий,
Сероглазому льву пойду навстречу!»
И тотчас, Амур, влево все чихавший,
Одобрительно вдруг чихнул направо.
Голову тогда запрокинув, Акма
Вдруг уста в уста юношу ласкает,
Пурпуром его согревает глазки:
«Слушай, – говорит, – жизнь моя, Септимий!
Одному с тобой мы владыке служим!
Нежности огонь все сильней пылает,
Согревающий изнутри мне сердце!»
И опять Амур, влево все чихавший,
Одобрительно вдруг чихнул направо.
И ободрены добрым предсказаньем
И взаимностью, любящие рады.
Ведь для Акмы он значит в мире больше,
Чем Британия с Сириею вместе,
Для Септимия в ней соединились
Верность и любовь, нежность и желанье.
Кто же из людей их теперь счастливей?
Кто торжественней зрит теперь Венеру?
С. Шервинский (1986)
Акму нежно обняв, свою подругу,
«Акма, радость моя! — сказал Септимий. —
Если я не люблю тебя безумно
И любить не готов за годом годы,
Как на свете никто любить не в силах,
Пусть в Ливийских песках или на Инде
Встречу льва с побелевшими глазами!»
И Амур, до тех пор чихавший влево,
Тут же вправо чихнул в знак одобренья.
Акма, к другу слегка склонив головку
И пурпуровым ртом касаясь сладко
Томных юноши глаз, от страсти пьяных,
«Жизнь моя! — говорит. — Септимий милый!
Пусть нам будет Амур один владыкой!
Верь, сильней твоего, сильней и жарче
В каждой жилке моей пылает пламя!»
Вновь услышал Амур и не налево,
А направо чихнул в знак одобренья.
Так, дорогу начав с благой приметы,
Оба любят они, любимы оба.
Акма другу одна милей на свете
Всех сирийских богатств и всех британских.
И Септимий один у верной Акмы,
В нём блаженство её и все желанья.
Кто счастливей бывал, какой влюблённый?
Кто Венеру знавал благоприятней?8
Характеристика
Герои ближе неизвестны; комментаторы допускают возможность, что это не реальные лица, а идеальные фигуры счастливых любовников.
Имя Септимия указывает на римлянина из хорошей семьи, имя Акмы — на греческую вольноотпущенницу.
Чихание у греков и римлян считалось знаменьем для последнего сказанного слова — так уже у Гомера, а выражение «благосклонно чихнули Эроты» — у Феокрита, 7, 96. Благоприятной считалась у греков правая сторона, у римлян левая, — таким образом, стихотворение нарочито стилизовано под греческие нравы.
Упоминание о богатствах Сирии и Британии (ст. 22) указывает на 55 г. — поход Цезаря в Британию и подготовку Красса к походу на Восток. В том же 55 г. Помпей на пышных играх при освящении храма Венеры вывел для травли 600 львов — это могло подсказать образ в ст. 7 (Плиний Старший, VIII, 53—54, там же: «вся сила львов — в их взгляде»).
Комментарий Амелина:
Песнь на бракосочетание по греческому обряду римлянина Септимия и гречанки Акмы (о них ничего не известно), дающих клятвы в любви и верности перед алтарем Амора, римского божка любви; написана в 55 г. до Р. х.
…в Ливии ль, в Индии ли… — Из этих отдаленных стран, где существовали профессиональные ловцы, в Рим привозили львов для травли.
…чихнул направо. — У римлян — благое знамение приятия клятвы, у греков — наоборот; чихая на две стороны, Амор принимает обе клятвы.
…одному… господину… — Амору.
…всех Сирий и Британний… — всех богатств этих стран; намек на неудачные завоевательные походы М. Ликиния Красса [ум. 53 г. до Р. х.] в Сирию и Г. Юлия Кесаря в Британнию в 55 г. до Р. х. …знаменательней Венеру?! — любовь с таким количеством благих знамений.
Отдельная статья:
Библиография (по Свиясову):
- «Септимий, милую свою …»/ / Гермес. 1911. № 1. С. 23—24. — Подпись: Згадай-Северский.
- Байкин В. «На коленях держа свою подругу…» / / Байкин В. Антология. М., 1918. С. 9—11.
- Пиотровский А. «Обнял Акму, любовь свою, Септимий…»/ / Катулл. Книга лирики. Л., 1929. С. 44—45; Там же. 2-е изд. 1929. С. 45—46; Лирика. М., 1957. С. 30—31; Книга стихотворений. М., 1986. С. 126—127.
Примечания
- http://www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3Atext%3A1999.02.0006%3Apoem%3D45 ↩︎
- Акма — греческое слово, здесь означает «вершина страсти». Септимий — римское имя, производное от числительного. Подразумеваются сам Катулл и Клодия. (Прим. А. Волохонского) ↩︎
- Одно из изящнейших произведений Катулла, которому эпитет (tener) нежный поэт (35, 1) в этом случае вполне приличиствует. Содержанием стихотворения послужила влюбленная парочка друзей Катулла, нам неизвестных. Акма, конечно, не родовитая женщина. ↩︎
- В Африке и в Индии жаркой, по свидетельству Страбона, водились львы, водящиеся кажется и поныне на северо-западе Индостана. ↩︎
- Как и теперь говорят: зачихнул. ↩︎
- Чих Амура та добрая примета. ↩︎
- Не состоявшиеся надежды на британское богатство доказывают, что это стихотворение написано в 55 г. до Р.Хр. ↩︎
- В издании 1968 года отличаются две строки:
Повстречаюсь со львом я белоглазым
и
Акма другу милей всего на свете
(прим. С.Б.) ↩︎
Катулл по-русски 